Шумерский лугаль

— Значит, пакуй товары и греби в Лагаш, — приказал я. — Надеюсь, к следующему твоему приходу сюда ситуация изменится в лучшую сторону.

53

В Персидском заливе даже при очень сильном ветре высоких волн не бывает. Зато они очень короткие, из-за чего при плавании на небольшой лодке кажется, что передвигаешься по стиральной доске. К счастью, мое судно большое по меркам Персидского залива, волны не делают жизнь экипажа утомительной, но сразу выявили, у кого приверженность к морской болезни.

Мы с помощью штормового стакселя держимся против ветра, перемещаясь вперед от силы пару кабельтовых в час, неподалеку от восточного берега острова Дильмун. Обогнув Катарский полуостров, купеческие суда выходят прямо на нас. Дрейфующее судно с большим экипажем наводит их на грустные мысли. Чтобы не наделали ошибок, я посылаю к ним лодку с их коллегой Арадму, который немного говорит на нескольких языках. Он рассказывал купцам, кто я такой и что планы у них изменились. Зайти в порт Дильмун не получится, если не хотят погибнуть, но могут следовать в любой другой, а если пойдут в Лагаш, то будут торговать беспошлинно. В общем, ты туда не ходи, сюда ходи. Я не хочу пока обострять отношения с другими странами, хотя и наслышан, что достойного соперника в этом регионе у меня нет. Купцы тоже не хотят проверять, насколько я силен, проходят мимо Дильмуна. Мы провожаем их до северной оконечности острова, после чего они идут к материку и дальше вдоль западного берегаПерсидского залива. В Лагаш заглянул только один караван из Мелуххи. Остальные отправились в Ур или Шушан. Наварят, наверное, меньше, чем в Дильмуне, зато без риска. Хотя, кто знает?! Надеюсь, Лагаш оправдает их ожидания.

То ли кто-то из купцов обманул меня, вернулся в Дильмун, о чем обязательно пожалеет, то ли рыбаки, которые постоянно вертелись неподалеку от нас, понаблюдали и сделали правильные выводы, но вскоре в Дильмуне догадались, почему к ним не заходят иноземные купеческие караваны, подрывая тем самым экономику страны. Для решения этой проблемы к нам отправили дюжину парусно-гребных беспалубных судов, в каждом из которых по тридцать-сорок человек, включая гребцов. Они идут к нам на веслах почти против ветра, рассекая форштевнями волны и разбрасывая брызги.

На «Лидде» все на постах по боевому расписанию: кто-то стоит у мачт, чтобы поднять главные паруса; кто-то сидит на веслах, втянутых внутрь судна, ожидая команду опустить их на воду и грести; кто-то рядом с грузовыми стрелами, на которые вооружены «дельфины»; кто-то у «ворона»; кто-то разминается, натягивая и отпуская тетиву лука. Они еще не знают военный потенциал моего судна, поэтому большое количество врагов наводит членов экипажа на грустные мысли. Время от времени поглядывают на меня, спокойного и расслабленного, чтобы подзарядиться уверенностью в победе.

Первая пара вражеских судов приближается к нам. Одно мостится к левому борту, другое — к правому. Шкипера на них толковые, подходят грамотно, вовремя дают команду убрать весла с того борта, которым поджимаются к нам. Мы намного выше. Даже встав на планширь своего судна, вражеские воины не смогут дотянуться до нашего. Мне становится интересно, как они будут забираться к нам, не имея «кошек»? Сидящие на банках воины прикрывают щитами себя и гребцов, хотя никто по ним не стреляет. Это почему-то не настораживает дильмунцев.

Услышав, как об оба борта ударились подошедшие суда, и увидев багры, которыми зацепились за наши планшири, я приказал:

— Оба «дельфина» за борт!

Работать с «дельфинами» мой экипаж умеет. Я потренировал их, угробив четыре речные плоскодонки. Потопив каждую, матросы радовались, как дети. Но одно дело учения, а совсем другое сражение.

Грузовые стрелы вываливаются за борт. Тяжелые каплевидные камни, висящие на них, слабо, будто лениво, покачиваются.

— Над целью! — докладывают наводчики.

— Отпускай! — даю я команду.

«Дельфины» падают не с тем грохотом, с каким проламывали пустые плоскодонки. Здесь им попались прокладки из человеческих тел, точнее, частей тел, скорее всего, ног. Что не помешало выполнить задачу. Я слышу треск дерева и вопли боли и испуга. Каплевидные камни быстро поднимаются вверх, к нокам грузовых стрел, где зависают мокрые, слегка покачиваясь и роняя капли. Лучники выскакивают из укрытий и начинают поражать врагов, мечущихся по судну с продырявленным днищем.

— Поднят фок! — приказываю я, подхожу к правому борту своего судна, гляжу, как, постепенно отставая и стремительно набирая воду, тонет вражеское, как члены его экипажа, многие из которых наверняка не умеют плавать, скидывают с себя доспехи и выбрасывают оружие, не обращая внимания на стрелы, которые быстро выкашивают их.