Шура. Париж 1924 – 1926

Гости потихоньку начали расходиться. И, пока кто-то из них прощался с хозяйкой квартиры, к Шуре подошел Борис и предложил ей выпить. Она посмотрела на террасу. Павел оставил бокалы на столике, но все еще стоял там, увлеченно беседуя с одним из приглашенных. Однако женское чутье подсказывало Шуре, что он все еще ждет ее.

– Хорошо, дорогая, – понимающе кивнул Борис, проследив за ее взглядом, – не буду тебя задерживать. С днем рождения! Знай, что я всегда рядом с тобой. – Откланявшись, он присоединился к своей сестре.

Братья и их жены тоже готовились к отъезду. Шура поспешно подошла к ним.

– Таня, дорогая, ты в порядке? – обеспокоенно спросила Шура, заметившая неестественную бледность женщины.

Татьяна, очевидно, желала показать, что у нее все хорошо.

– Я в порядке, милая, в порядке. Думаю, всему виной волнение от грядущей встречи с Катей.

– Береги себя, дорогая. Твоя основная работа начнется, когда приедет Катя, так что прибереги энергию и здоровье. Может, тебе стоит немного отдохнуть?

– Это не так-то просто. Нам нужно постараться, чтобы по приезде Катя ни в чем не ощущала нужды.

– Таня, она приедет из России, где у нее совсем ничего нет. Франция покажется ей раем. Но важнее всего то, что она наконец-то будет жить с вами, ее родителями. Разве не это главное?

– Ты права. Мы-то с тобой это знаем, а Катюша еще совсем девочка. Спустя какое-то время она захочет иметь то же, что есть у ее нового окружения.

– Это так, – согласилась Шура. – Но все равно не стоит изводить себя. Мы все здесь. Катя не пропадет.

Татьяна промокнула глаза.

– Ох, Шурочка, – вздохнула она. – Мне ли этого не знать! Особенно ты, самая младшая, так нам помогаешь! Но я тоже должна вносить посильный вклад, я не могу взвалить все на плечи Коли. У него тоже хватает забот, и он очень устает.

– Я понимаю, но, пожалуйста, уделяй больше времени себе. Ты нужна дочери и мужу.

– Спасибо за внимание, дорогая. – Таня обняла ее. – Я постараюсь запомнить твои слова. Если, конечно, получится. Иногда я забываю самые простые вещи…

Последняя фраза встревожила Шуру, однако она не успела ничего сказать – Вова и Рита подошли, чтобы попрощаться. Когда Лысенко выходили за дверь, молодая женщина с беспокойством проводила Таню взглядом. Они рассеянно помахали друг другу на прощание.

Когда дверь закрылась, Шура направилась к террасе. Павел Адольфович ждал ее. Бокалы с шампанским все еще стояли на столе.

– Может, зайдем внутрь? – предложил ей мужчина – Здесь очень холодно.

– Но здесь так красиво, – возразила она, кутаясь в шаль. Шура не мерзла. Ее согревало внутреннее тепло.

Павел собирался вновь предложить ей пиджак, но она отказалась.

– Спасибо, не нужно.

– Вы уверены?

– Да. Тогда мне стало грустно от арий, вот холод и пронял меня.

– Я понимаю. Вы курите?

– Да.

Вытаскивая из кармана серебряный с гравировкой портсигар и предлагая Шуре огонь, Павел не сводил с женщины глаз. Когда та сидела рядом с ним, почти плечом к плечу, и курила, ей казалось, что она впервые видит Париж настолько красивым. Чувство волшебства переполняло ее. Она не хотела отступать, сдерживаться или напоминать себе о рамках и границах, как сделала бы прежде. Павел вошел в ее жизнь как очередная тайна, но она не боялась ее – ведь, в конце концов, их познакомила Люсия, а не странное стечение обстоятельств. Ей нравилась их беседа, легкая и непринужденная. Павел слушал ее очень внимательно и не задавал лишних вопросов. Его доброта, его смех и его внешний вид казались ей абсолютно естественными.

Торжественный вечер подходил к концу, а Павлу и Шуре казалось, будто они знакомы всю жизнь. Попрощавшись с Люсией, женщина собралась домой, и Павел вызвался подвезти ее. Противиться она не стала, да и не могла. Ей нравилась идея побыть с ним еще недолго. Шура предполагала, что эта изумительная ночь закончится, как только они окажутся на пороге ее квартиры, однако случилось нечто совсем иное. Павел остался.

* * *

Шура весь день вспоминала их первую с Павлом ночь и, выходя вечером из дома, окончательно убедилась в своих чувствах, расставив все точки над «i».

Да, способность довольствоваться одиночеством дарует человеку свободу, однако такую же свободу дарует и любовь. Она была убеждена в том, что есть на свете любовь, которая дарует свободу, не стесняя одиночества. Да, ей только предстояло отбросить прошлое и смириться с болезненными воспоминаниями о нем, однако она справится и с этим. Ведь в день ее рождения родилась и новая любовь. Она пришла к ней с весною, и Шура будет наслаждаться ею, должна наслаждаться ею, пока не нагрянет новое несчастье.

Так Шура и сделала.

Глава тридцать вторая. От кошмара к счастью