Шурка

Шурка глянул на её раскрасневшееся потное лицо, грязные руки, босые ноги и побрёл следом. В полумраке коридора заметил приоткрытую дверь. В классе пахло свежей краской, бумагой и чернилами, на косых партах свалены книги, из открытого шкафа на пол высыпаны большие картины.

Взял в руки портрет: – Этого кудрявого дядьку с длинным носом знаю, его кличут Александром, как меня.

– Верно! Меня тоже зовут Александрой, – учительница подмигнула. Подумав, охотно добавила: – Мы – тёзки, Александры, почти родственники.

Потом Шурка перевёл взгляд на плакат с буквами–завитками и хвостиками. Опустился на пол. Больше всего понравилась круглая буква, как баранка. Сложил губы трубочкой, пропел: – «О-о-о-о». Вот бы научиться так красиво писать! Вдруг опомнился, бросился расставлять странные предметы в шкаф: глобус, толстенные книги, тетради.

«Почему Сёмка и Гришка не хотят учиться в школе? Ведь тут столько всего такого-такого, – подумал он. – Вон, на подоконнике сидит странная птица, похожа на ворону». Осторожно подкрался, схватил её и побежал к выходу. Птица не двигалась. На крыльце выпустил в воздух. Но та свалилась в цветочную клумбу. Пришлось вернуть птицу обратно на подоконник. Мальчик погладил загадочную птицу по блестяще-чёрной спинке: – Хорошая птичка. Не хочешь улетать? Ну, сиди тут, смотри в окно.

– Эта ворона – чучело, – в класс вошла Александра Васильевна. Сняв очки, рассмеялась: – не полетит наша птица.

– И-и-игрушка? – моргая, заикался мальчик. – А как живая… надо же. Даже пёрышки настоящие.

– Почти игрушка, – учительница быстро оглядела класс, удивлённо воскликнула: – Ой, какой умница! Даже в шкафу книги расставил, повесил плакаты на крючки!

Вечерело. Сонное солнце зацепилось за ветви деревьев, крыши домишек и банек. Дома Шурка достал из сундука школьные драгоценности: тетради в клеточку и линейку, перья и две баночки чернил. Всё это купила матушка в прошлом году. На дне сундука лежал букварь – подарок учительницы. Перелистал цветные страницы, увидев те самые буковки, с волшебного плаката.

Как солили огурцы в бочках

Во дворе что-то грохнуло. Стайка напуганных воробышек улетела прочь, рыжий кот юркнул под крыльцо, всполошённые куры разбежались врассыпную. Грохот повторился. Из сарая показался дед Яков, кряхтя от напряжения, перекатывал пустые кадки на погребницу. Шурка помогал, перетаскивая крышки и гнёты. Наконец, лязгнул засов на двери погребницы… работники кое-как отдышались и поковыляли в избу.

– Уф… устали, – дед Яков вытер потный лоб, пригладил всклоченную бородку, прислонился к дверному косяку: – Авдотьюшка! Огурцы пора солить. Август скоро. Там черёд за помидорой.

В избе пахло жареными блинами. Маруся и Татьянка, забавно причмокивали парным молоком. Шурка присел рядом с ними. Обжигая пальцы, схватил горячий блин. Ойкнул. Ах, как самые вкусные блины на свете пекутся только в печи! Из молока и ржаной муки, сковороду смазать свиным салом и тонюсеньким слоем выливать на сковороду тесто и обязательно перевернуть. Шурка и Маруся нередко помогали матушке в их выпекании. После того, как вся семья наедалась, вот тогда вырастала высокая горка блинов. Закрывая печную задвижку, усталая Авдотья стянула с головы косынку: – Ладно, папаня… засолим.

– Слухай. Не пужайся, кадушки завсегда тёмные, – шамкал беззубым ртом дед Яков, грузно опустившись на сундук: – из дуба строгал, ашо долго послужат верой и правдой…

И служили. В кадках солили огурцы, помидоры, грибы; с первым морозцем квасили капусту с яблоками. Со временем они потемнели, пропахли укропом и ещё чем-то вкусным.

«Кто матери поможет?! – вздохнул Шурка. – Конечно, не Маруся с Татьянкой. Малые девчонки». Ещё спали горластые петухи. Шурка накинул тоненькую куртёшку, влез в калоши и, позёвывая, поплёлся в огород. Лёгкая дымка медленно плыла над дремлющей Семёновкой. Среди грядок маячил родной цветастый платочек. Мать рвала длинные перья зелёного лука, ажурные веточки укропа. Завидев его, помахала: – Сынок! Для засола нужны пряменькие огурчики…

Ох, не просто собирать огурцы. Длинные плети стелились по земле, пузатые огурчики прятались под широкими листьями. Шурка расцарапал руки, пришлось нацепить дедовы рукавицы. Мать перенесла в предбанник три ведра колючих огурцов с жёлтыми звёздочками на кончиках.

В траве кто-то тихонько фыркнул. Шурка оглянулся, на тропинку выскочил ёжик. Слегка прикоснулся кончиками пальцев к мягким иголкам. Ёжик тотчас свернулся в клубочек и вдруг замер. «Напужался… один, без мамки» – подумал Шурка, ёжась от утреннего холода, побежал в баню.

В бане мыли огурцы, срезали края, потом спустили в погреб. Там Авдотья и солила: – Ох, запамятовала яблоки… в сенях.

Шурка принёс кастрюлю антоновки: – Вот, доржи… а хрен положила?

– Ох! Забыла…. сынок. И хрен, и смородные листья, – мать выложила слоями огурцы, крупную соль, соломенно-жёлтые яблоки. – Шурка! На посудной лавке! Принесь!