Шушель

Под декоративной аркой, ведущей к комнатам, стояла Арта. Чуть наклонённая голова, строгий профиль, агрессивная и геометрически безупречная поза — Шушелю подумалось, что если бы арки не было, нужно было бы её поставить именно для такого случая — уж больно выразительной вышла композиция. Примерно с секунду Арта наслаждалась успехом своего художественного замысла — уголки её губ вздрогнули, даря надежду на улыбку, но быстро вернулись к исходной прямой линии.

— А теперь — идите на …й! Да, да — на …й! Вы, оба!!

6

Сначала запели птицы, а потом за окном стало как-то багряно. Рэкс налил еще по чуть-чуть, и Шушель, выпив, благостно сообщил Рэксу (Рэкс очень уважал природные явления):

— Рассвет-то какой! И цвет такой… э-э-м-мм.. насыщенный. Очень красиво.

— М-да. Насыщенный, — отозвался Рэкс. — Что-то не припомню я такого в городе, — и снова налил. — Насыщенный. Жизнь у меня теперь насыщенная.

Пение птиц стало перебиваться какими-то странными звуками — весьма уютными, но к лету отношения вроде бы не имеющими. Шушель прикрыл глаза, и ему вспомнилась дача друзей, где однажды ранней весной он был оставлен на ночь один, и где он так расстарался с топкой печи, что утром пришлось перебираться на пол — до того было жарко, а поленья в печи потрескивали и звали в деревню на поселение… Потрескивало и на улице. Ещё Шушель думал, что выпить вот так вот на рассвете, с другом, которому не надо домой к жене, очень уютно — можно говорить обо всём на свете и пить чай, перекладывая его рюмочками коньяка, и курить, и не опасаться внезапной потери чувствительности, которая валит с ног и отключает сознание, но которая при возлияниях случается только по вечерам, а утром обычно подкрадывается — как бы это сказать? нега? — в общем, что-то подкрадывается и долго ласкает, прежде чем уложить в постель благостного и почти трезвого Шушеля. «Надо бы освежиться», — подумалось Шушелю и он предложил другу выпить ещё немножко на балконе.

Рэкс согласился, они перетащили все нужное на балкон. И только когда Шушель и Рэкс устроились с удобствами, они обратили внимание на дом напротив. Дом стоял недалеко, метров сорок по прямой. Из трёх окон четвёртого этажа время от времени высовывались языки пламени.

— Красиво, — сказал Рэкс.

— Да. Красиво и необычно. И ещё уютно, — подтвердил Шушель, вспомнив про печку на даче и про юную борзую, с которой хорошо было бы очутиться на той даче… Друзья помолчали. Рэксу тоже было о чем пожалеть, и пауза получилась содержательная. Дождавшись приезда пожарных, Рэкс с Шушелем выкурили по сигарете и отправились спать.

— Телефон я выключу? — спросил Шушель, и Рэкс попытался ответить, но вместо ответа по-лошадиному покачал головой, обозначив согласие: он долго и сладко зевал.

Комары и похмелье их не побеспокоили — слишком много переживаний и коньяка было накануне. Друзей разбудил их звонок в дверь — два гулких, сливающихся удара — звонок назывался музыкальным. Шушель с большим неудовольствием побрёл к двери. Он хотел спросить «Кто?», но мозг услужливо подсказал самую популярную вчера рифму. Шушель осёкся и обречённо распахнул дверь.

— Проходи, — буркнул Шушель и пошёл на кухню, изо всех сил стараясь выразить спиной нелюбовь и раздражение.

— Послушай, я сейчас все объясню, я понимаю, очень глупо получилось, видишь ли… — затараторила Люся, но и она осеклась — из комнаты вышел Рэкс.

— Ну, здравствуй, родственница, — от вчерашнего маскарада Рэкса ничего не осталось, да и вид имел он не то чтобы дружелюбный, но и не злобный, в общем, Люся опомнилась:

— Ой, и вы тут. Как кстати, а я уж хотела к вам извиняться ехать. Вы уж простите, пожалуйста, просто…

Из кухни вышел заинтригованный Шушель, и за утренним (а как ещё назвать время, если ты только-только проснулся) чаем Люся объяснила:

Первое. Ребёнок у нее не от бывшего мужа, а от другого субъекта. Субъекта весьма сомнительного, с сильным криминальным душком, в объятия которого Люсю бросило желание отомстить тогда ещё настоящему мужу. Второе. Мать Люси этого отца в глаза не видела, но не любила сильно. Ну, а на третье Рэкс и получил вчера экзекуцию, заочно обещанную бросившему дочь с ребёнком соблазнителю.

— А в-четвёртых, мы сейчас пойдем к Арте, и ты ей всё это расскажешь, — резюмировал Рэкс.

— Да-да, конечно, только в-четвёртых меня из дома выгнали, — и Шушель, разливавший чай, сел мимо стула.

Арта открыла дверь и долго разглядывала Люсю. Женское любопытство победило, и Арта отошла в сторону, приглашая входить, но при этом одарила Шушеля и Рэкса чрезвычайно выразительным взглядом.

— С вами я после поговорю. А вы идите на кухню. В комнате, знаете, не прибрано, — последние фразы уже адресовались Люсе.

На кухне все расселись, и Люся заговорила:

— Понимаете…

— Давай уж на ты. Меня зовут Арта.

— Ага. А меня Люся. Вот, когда вчера брат Шушеля… то есть… твой муж, к нам зашел…

Арта снова взглянула на Шушеля с Рэксом, которые отчаянно вращали глазами, и в её глазах тоже заплясали чёртики. Вчера она краем уха слышала о проблемах Шушеля, и ситуация явно начинала ее забавлять.