Шут герцога де Лонгвиля

– Помнишь последний дар Альфонсо? Камень в оправе?

– Конечно, это же мой медальон.

– Как твой? – у юноши словно земля качнулась под ногами.

– Когда-то жена нашего Альфонсо подобрала его на дороге, красивая безделушка, а затем мы хранили его, как талисман. Он приносил нам удачу.

– И вы никогда не думали продать его, выручить деньги…

– Нет.

– Послушай, Карменсита. – серьезно сказал Анри. – Вспомни, подумай хорошенько, действительно ли было так, как ты мне рассказываешь?

– Да, конечно! Когда я росла, тетя Катрин всегда рассказывала мне историю, как нашли сверкающий камень. Мама часто подсмеивалась над ней! Камень всегда хранился в нашей шкатулке, как вещь чисто женская. А потом… – девушка вздохнула. – Потом мы попали в эпидемию чумы, вернее, не «мы», а часть труппы, которая играла с моим отцом. Мы, дети, в это время оставались с Альфонсо и его труппой, мы любили комедии…

– А потом среди вас появился я.

– Да, и я хорошо помню, как тебя привели к Альфонсо. Нас таких у него много было, осиротевших, испуганных… Тетя Лаура и Альфонсо были нам, как настоящие родители. Как тогда хорошо нам всем было… А ты всегда пытался доказать, что настоящий актер у нас только ты!

– У меня родители были актерами! – с гордостью произнес молодой человек.

– Ты смешной! Разве это важно? – дрожащим голосом сказала Карменсита.

– А что важно?

– Важно, какой ты сам. Важно, что завтра мы будем вместе… Дорогой мой! Даже рассмотреть тебя не могу.

– И я тебя не вижу.

– Это хорошо, я очень, очень некрасивая, ты меня испугаешься.

– Маленькая глупышка!

– Анри! Обещай мне одну вещь.

– Что именно?

– Скажи, что мы всегда будем вместе.

– Ну…

– Не бойся, скажи! Ведь тебе этого хочется. Ну, говори же!

– Да, я обещаю.

– Милый, добрый Анри! Сейчас я уйду, но мы встретимся завтра, чтобы уже никогда не расставаться. Я поняла, что страшнее разлуки ничего нет!

Молодой человек в темноте отрицательно покачал головой.

– Страшней разлуки чувство вины, которую не искупить. Она фатальна и угнетающа. За нее платят жизнью.

– Что ты такое говоришь, милый мой? – испугалась девушка. – Тут тебе плохо, я знаю, поэтому и мысли у тебя такие!

В дверь постучали.

– Мне надо идти, – засуетилась Карменсита, пытаясь нашарить в потемках свою накидку.

Анри поднял и отдал ей.

– Нет, я боюсь уходить. Боюсь, что снова потеряю тебя, и уже навсегда!

– Не бойся расставаний, их немного.

И навсегда

Мы расстаемся только раз.

Настал момент,

Влечет вперед дорога.

Скажи мне напоследок:

«В добрый час!», – прочел юноша.

– Это ты сочинил?

– Да.

– В добрый час, – повторила Карменсита. – До свидания.

– До свидания, – сказал молодой человек, и разверзшийся дверной проем поглотил темный закутанный в просторную накидку силуэт девушки.

Снова нагрянули пустота и леденящая тишь.

И было слишком больно и удивительно сладко. Внутри клокотало пламя. И имя ему было совесть. Оно жгло все внутри жарким огнем. Поднимая до глаз кипучие слезы, и в мозгу колотилось единственное слово – «наказание».

Луна кротко смотрела в крохотное окошко, словно убитая горем вдова. Луна была бледно-малиновой и взывала о помощи. Страшная, испепеляющая тоска защемила сердце, в воздухе почудился плач. Надрывный, мучимый мыслью о конце всего мира… Но кончается ли мир, когда его покидаем мы? Он только становится нищим и осиротевшим, когда уходят добрые, чистые, светлые люди. И тогда даже солнце смотрит с жалостью на покинутую землю. И греет не так. Не попадают его лучи в колодец опустошенности…

Он услышал в себе собственный голос, говоривший кому-то страшные, убийственные в своей правоте фразы. И это был конец…

– Я должен любить, я люблю… невыносимые терзания, когда сердце разрывается в клочья, когда душа разматывается в тонкую нить! Я счастлив от горя, я наслаждаюсь муками… Мне хочется петь, когда я теряю друзей!.. Я пою сквозь рыдания! Я не боюсь ничего. Я убиваю страх! Я хохочу в лицо кошмарам жизни, мне весело, мне легко, я безгранично счастлив!.. Я безумно рад…

Когда Карменсита разыскала Гоннеля, он предложил ей сразу же отправиться в обратный путь, но она рассказала хорошую новость об освобождении Анри. И разбойник принял единственное разумное решение – разойтись в разные стороны. Он пойдет своей дорогой, а девушка останется ждать, когда юноша выйдет из тюрьмы, ибо пребывание Гоннеля в Париже было небезопасным, его могли в любую минуту узнать и арестовать.

– Уходишь? – спросила девушка.

– Да, Карменсита, – разбойник сделал паузу и добавил. – Куда вы потом?

– Не знаю.

– Приходите ко мне. Я буду только рад.

– Что мы там сможем делать? Мы – актеры, дорогой Клеман, – улыбнулась девушка. – Спасибо тебе за всё! Я никогда не забуду твоей доброты.

– Прощай, Карменсита.

– Прощай, Клеман.

Они знали, что их судьба больше не сведет. Никогда в этой жизни.

Эпилог