Шут и его жена (СИ)

— Потому что ты — его троюродный племянник, самый близкий родственник, можно сказать.

— С ума сойти! — Мик схватился за голову. Если бы не сидел, то упал. Он никогда не хотел иметь ничего общего с сильными мира сего. Навидался уже, хватит!

— И тем не менее. И всё-таки я расскажу тебе то, что знаю сам. А потом уже выслушаю твой рассказ. Лет тринадцать или четырнадцать тому назад (честно, я уже потерял счёт годам), твой отец, мой названный брат, решил отправиться в путешествие с тобой и твоей матерью. Вы хотели увидеть море. Помню, ты прям весь горел от радости. Море манило тебя. А я рассказал им, какими дорогами лучше путешествовать. Обычный разговор. Прошло несколько дней, как вы уехали, как вдруг приходит послание, что твоего отца и мать нашли мёртвыми на постоялом дворе, недалеко от границ королевства. А тебя не нашли, как ни искали. Там ещё был пожар, много чего сгорело. Подумали тогда, что ты тоже погиб. Только я, кажется, не верил. — Горько усмехнулся генерал. А Мик впитывал то, что слышал. И голова начала наполняться образами. Только отрывочно, словно в тумане. — А ещё, чтобы ты понимал, — добавил он. — Для меня не было никого дороже твоего отца. Он мне не кровный брат, но на войне как-то спас мне жизнь. Мы побратались. Я всегда считал тебя племянником, а ты меня — дядей. Своей семьи мне Создатель не дал.

Генерал замолчал и отошёл к окну. А потом повернулся к Мику.

— Вот ты и нашёлся. Глупость какая. Но ты вырос мой мальчик, а я совсем не знаю, как с тобой разговаривать. — И дядя смущённо улыбнулся.

— По правде говоря, я тоже, — Мик улыбнулся в ответ. Откровенность за откровенность.

— И кем же ты был и где?

Сказать? Мику почему то стал дорог этот честный и открытый человек. Тем более, что он чувствовал, нет, даже больше, знал, что в детстве очень любил его. И готов был снова полюбить. Вот только презрение боялся встретить. А впрочем.

— Я был шутом, — и замолчал.

А потом поднял голову и честно встретил взгляд дяди. Глаза в глаза. Тот не отвернулся, только улыбнулся чему-то своему и покачал головой.

— Ну и навидался же ты наверное. Теперь всю жизнь не забудешь. — Дядя помолчал, потом добавил. — Да, жизнь, она такая, иногда рад бы забыть, да не выходит.

И Мик был с ним согласен. Но времени прошло уже достаточно, а Нири не появлялась и обед не подавали. Попросить? Было неудобно. Да, жизнь в богатстве накладывает свои ограничения. Мик криво усмехнулся и взъерошил волосы. Глупая привычка, от которой скоро придётся отвыкать. Как, впрочем и от всего остального, скорее всего. И тут вопрос — а что-нибудь от него самого тогда в нём останется?

— Что-то обед долго не несут, — дядя словно угадал его мысли. Взял колокольчик, то лежал на столе и позвонил. Тут же в комнату вбежала служанка, торопливо вытирая руки о передник. — Обед готов?

— Да, господин генерал. Почти… — Она смутилась и только стояла и хлопала глазами. И куда ей до тех служанок, с которыми Мик познакомился в том селении! Интересно, если он расскажет дяде, что он успел в своей жизни поработать на кухне, тот удивится? Почему то ему казалось, что не сильно. Всё-таки хороший человек его дядя.

— Ну так накрывайте на стол! — Служанка сейчас же убежала. А дядя посмотрел на него.- Я понимаю, что рассказ тебе предстоит долгий, поэтому оставлю на потом. Но после обеда всё-таки надеюсь, что ты мне всё расскажешь.

Мик только кивнул. Через пару минут они прошли в столовую. И он ещё не успел испугаться отсутствию Нири, как она появилась в столовой. Нири переоделась и заплела привычные косы. И она была такая до невозможности милая в простом голубом платье, что он невольно улыбнулся, придвинулся ближе и взял её за руку. На сердце стало горячо. Даже касаться её было счастьем. А ещё он вспомнил это платье. И маму в нём. Снова словно вспышкой пришли воспоминания.

Подали обед. Он был настолько голоден, что отбросил все мысли про этикет, как правильно есть и как неправильно и просто смёл всю еду с тарелки. Поднял глаза на дядю. Тот улыбался. И Мик почувствовал, что он наконец-то дома, а рядом — только родные и близкие люди.

После сытной еды хотелось только одного — заснуть. Тем более, что сон в тюрьме и сном то нельзя было назвать. Там было холодно и мокро. Но Мик честно обещал рассказать дяде о своих приключениях и слово обещал сдержать. Тем более, что и Нири осталась. Они вернулись в гостиную и там она села с ним рядом и положила голову ему на плечо, словно доверяла всецело. Хотя почему словно. Так оно наверное и было. А Мик никак не мог поверить, за что заслужил такую бесценную радость.