Шут

— Господин Патрик прибыл, — зычно выкрикнул он, вытягиваясь по стойке 'смирно'.

— Пусть войдет, — услышал Шут напряженный голос короля и толкнул тяжелую дубовую створку. В тот же миг чувство тревоги накрыло его с головой, оказавшись нестерпимым как боль.

'О, боги! Что-то случилось! Или случится вот-вот… Что-то очень, очень скверное!

Он с удивлением увидел, что король дожидается его отнюдь не в одиночестве. Подле Руальда сидел советник, а в любимом кресле Шута, у камина, задумчиво курил трубку капитан городской стражи. Был здесь и Дени, мрачный как та туча, что породил Шут своими дурными мыслями. И даже министр Торья.

— Доброй ночи, Ваше Величество. Доброй ночи, господа, — Шут отвесил положенные этикетом поклоны и огляделся, думая, куда бы присесть.

— У нас к вам несколько вопросов, господин Патрик, — холодно произнес начальник стражи.

Шут удивленно взглянул на Руальда, но король отвел глаза. В руке он нервно крутил какой-то свиток.

— Что происходит, — Шут отступил на шаг назад, точно зверь, попавший в ловушку.

— Вам знакомо это? — министр взял со стола и протянул ему какой-то предмет. В этот момент Торья с его горбатым носом и узким бледным лицом как никогда показался Шуту похожим на хищную птицу. Подавив в себе страх, Шут подошел к министру и уставился на кусок черной материи, с конца которой, робко позвякивая, свисал бубенчик. Он взял обрывок в руки и несколько мгновений глупо пялился на него, а затем, по-кошачьи извернувшись, изучил подол своей куртки. Клок был выдран сзади, как раз над левым бедром, на месте его зияла неаккуратная рваная дырка.

— Да, — ответил Шут, — это мое.

Торья и капитан стражи обменялись странными взглядами. Дени смотрел в пол. Руальд вовсе смотрел в пол, стискивая голову руками.

— Мы не будем томить вас загадками, господин шут, — произнес министр. — Обрывок вашего костюма был найден на карнизе за окном спальни убиенного принца. Вероятно, тот, кто покидал опочивальню Его Высочества, очень спешил и даже не заметил, что зацепился за решетку карниза…

— Что?! — Шут казалось, он попал в страшный сон, — Что вы хотите сказать, господин министр?!

— Мы также установили, что поджог был продуман заранее, и убийца воспользовался маслом, чтобы пламя наверняка сделало свое дело. Вероятно, он разбил кувшин… какая жалость… спешка — такая опасная штука! Следы масла остались на подоконнике и даже на каменном парапете, огибающем стену дворца. Очень узкий парапет… хочу заметить. Нужно быть весьма ловким и… гм… хрупкого телосложения, чтобы пройти по нему до окна опочивальни.

Шут слушал этот немыслимый бред, и ему вновь чудилось, что он падает в пропасть.

— Зачем вам это нужно?! — воскликнул он. — В чем моя вина, что вы решили сделать из меня убийцу?!

— О, господин Патрик! Не нужно таких громких слов. Посудите сами, улики очевидны. Все знают, как вы любите выходить на прогулку через окна… и как не любили принца! И костюмов таких во дворце больше никто не носит. И… подойдите ближе! Ну же, не бойтесь, никто здесь не собирается вас убивать. Подите сюда! — Шут подошел. Встал перед Торьей, натянув на лицо маску оскорбленного безразличия. Министр ухватил его за рукав и стремительно пробежал пальцами по манжетам рубашки. — Ну вот! Что и требовалось доказать. Масло. Или вы вчера помогали стряпухам на кухне? Скажете, будто там испачкались? К тому же именно в то время, когда был совершен поджог, никто не видел вас… Вы покинули эти покои и отсутствовали достаточно долго, чтобы реализовать свой план.

Шут уже все понял… Эту ловушку ему подготовили так тщательно и с умом, что теперь не было никакого смысла пытаться доказывать свою невиновность. Он видел это по растерянному лицу Руальда, по скорбно опущенным плечам Дени, по триумфальной улыбке министра Торьи.

Так вот зачем нужна была та глупость с якобы шумом в комнате! Выманить его подальше с глаз Руальда…

— Ваше Величество… — Шут понимал, что слова бесполезны, но не сказать их не мог, — это ложь! Вы же знаете, что это ложь! Вы знаете, что я никогда не сделал бы подобного. И тот, кто убеждает вас в обратном, наверное, имеет очень веские причины скрывать настоящего убийцу!

— Избавьте нас от вашей псевдомудрости, господин Патрик! — сморщился Торья, — И не пытайтесь воздействовать на Его Величество столь низменными приемами. Поражение нужно принимать достойно.

Шут смотрел на Руальда. В глазах короля он видел только боль.

— Как же так, Пат?..

— Стража! — позвал министр, и в комнату тот час вошли оба гвардейца. Лица — каменные маски… — Господин шут арестован. Проводите его в темницу.

'Нет! — хотелось крикнуть ему. — Нет, только не темница! Пожалуйста…

— Нет, — глухо обронил король. Пусть его запрут в опочивальне и приставят охрану к двери.

Торья коротко поджал губы, но не осмелился перечить королю. Шут понял, что министр считает добычу пойманной и уже не видит смысла препираться по мелочам.