Шут

Последний звук растаял под высоким сводом комнаты, и какое-то время комнату полнила тишина. Только ветер свистел за окном, да потрескивали дрова в камине.

— Сыграй еще, Патрик… — произнес наконец Руальд. Шут кивнул. Подобрал под себя ноги, удобней устраиваясь в кресле, и вновь поднес флейту к губам. Он не особенно любил чужие мелодии, особенно читать их по нотам. Это казалось Шуту скучным. Обычно он просто импровизировал, нащупывая каждый новый звук не пальцами, но душой.

— Знаешь, Пат, мне кажется, я понял, почему ты выбрал такую роль в жизни… — сказал вдруг Руальд. Не переставая играть, Шут заинтересованно поднял бровь. — Ты не приемлешь путь воина, но быть беззащитным в нашем мире очень уж невесело. Маска дурака дает тебе то же, что и меч у пояса обычному мужчине. Это твой способ оградить себя от насилия, не так ли? — король смотрел на него задумчиво, без улыбки. Шут кивнул и опустил флейту.

— Так, — ответил он.

— Но Пат… — Руальд глубоко вздохнул, — ведь эта броня не безупречна. Взять хоть моего брата. Не запрети я ему трогать тебя, разве твои бубенцы стали бы для него препятствием?

Шут живо вспомнил летнюю охоту и изодранный в клочья костюм. Он печально покачал головой.

— Нет, конечно… не безупречна.

— Вот и я о том. Тебе уже давно не пятнадцать. Ты сильный, ловкий, только прикидываешься хилым слабаком. А ведь на самом деле тебе ничего не стоило бы отлупить Тодрика, случись вам сойтись в кулачном бою… Пат… может быть тебе пора научиться хоть чему-то? Пусть не драться, но хотя бы защищать себя? — под твердым пронзительным взглядом Руальда Шут растерялся и отвел глаза. — Я мог бы сам показать тебе несколько трюков. Поверь, они не сложней тех, что ты вытворяешь на пирушках. Даже через голову прыгать не надо.

Шут пересчитывал подушечками пальцев отверстия флейты и не знал, что сказать. За возможность чаще бывать с королем он мог бы многое отдать… Но учиться искусству боя?..

— Я подумаю, Руальд…

Он засунул флейту обратно за пояс и перевел разговор в другое русло:

— Скажи… а ты никогда не допускал мысли, что Тодрик тебе не родной по крови?

Руальд несколько минут молчал. Шут уже подумал, что не дождется ответа, когда король все-таки обронил тяжело:

— Допускал. Гораздо чаще, чем ты полагаешь. Только что теперь об этом? Тодрик — признанный сын короля Берна и мой брат. Теперь поздно что-то пытаться раскопать. Даже если мать и согрешила, я никогда не посмею бросить тень на ее доброе имя.

— Скажи… ведь он не всегда был таким, верно? — прежде Шут не задумывался, отчего Тодрик обладает столь дурным нравом, но теперь, после знакомства с Ваэльей, он на многое стал смотреть иначе.

— Нет, конечно, — взгляд Руальда опять сделался задумчивым и далеким. — Пока он был мал, мы жили как настоящие братья. Вместе играли, делили одну комнату. Когда мать умерла, Тодрик долго боялся спать один и приходил ко мне в кровать. Сам понимаешь, в пять лет это незазорно… Я до сих пор помню, как мы шептались в темноте, как я рассказывал ему всякие истории… про рыцарей, волшебников… про дальние странствия и походы… По утрам мы прыгали на перинах и бросали друг в друга подушками. Я любил его, Патрик! — король с болью посмотрел на Шута. — Я очень любил его. Я берег его, как должен беречь старший младшего… Да, я порой хвастал и красовался перед ним, но ведь так делают все мальчишки! Я еще не встречал братьев, которые бы не дрались и не делили все начиная от конфет и заканчивая родительской любовью… Разве я виноват, что отец так и не принял его?

— А с чего все началось, Руальд? Что стало причиной вашего разлада?

— Ох, Патрик… — король невесело усмехнулся, — если б я мог отыскать, вспомнить тот день, то уж верно нашел бы и нужные слова, чтобы вернуть брата… Но боюсь, воды утекло слишком много, ее уже не собрать, не поворотить вспять… Ума не приложу, что мне теперь с ним делать!

Какое-то время они молчали, пока в комнату с осторожным стуком не заглянул слуга. Он поклонился королю и обратился к Шуту:

— Господин Патрик, — тихо сказал немного сонный мужчина, — не могли бы вы проверить, что происходит в вашей комнате? Мой хозяин жалуется, что из-за шума невозможно спать…

— Эээ? — Шут недоуменно приподнял бровь. — Вы хотите сказать, кто-то сейчас находится в моей спальне?! — соседние с ним покои занимал писарь господин Илес, человек пожилой и чутко спящий…

— Именно так, с вашего позволения…

— Что за вздор! — Шут вскочил из кресла. — Кто может там быть? Я запер комнату, уходя!

— Пойди проверь, Патрик, — нахмурясь сказал Руальд. — Да возвращайся назад, коли все в порядке. Тут еще немного вина осталось. Доиграем кувшин.

Шут кивнул и поспешил к себе.

Свечи взять он забыл, а камин почти погас, поэтому, отворив дверь, Шут пару минут стоял на пороге, не решаясь войти. Но потом обругал себя трусом и ступил в темную комнату. Там было тихо. Угли едва тлели, не давая света. Слова слуги показались Шуту нелепой выдумкой. Он запалил свечу, затем другую, третью и огляделся.

Ничего.

И никого.

Тишина.