Шут

Дни бежали незаметно. Лето вошло в полную силу, жаркое и солнечное. Шут стал таким загорелым, что отпала необходимость натираться глиной. Его волосы побелели на солнце, обретя почти такой же цвет, как у Руальда, подошвы ног затвердели, подобно древесной коре, а мышцы обрели небывалую силу и упругость. В какой-то момент Шут с удивлением понял, что никогда прежде не был в такой хорошей физической форме. Жизнь на природе подарила его телу какую-то особую естественную красоту. А может быть Шут просто перестал наконец считать себя убогим.

Он наслаждался каждым днем. Каждая мелочь была важна — теплые вечерние дожди, радостное ржание Шелка, красные сполохи земляничники, бабочки над головой, нежный шелест густой луговой травы…

Шут знал — это последний подарок.

И когда дыхание осени коснулось Закатного Края, он был готов.

Шут не понимал до конца, что именно он сделал и как, но за лето его связь с Руальдом стала прочней того каната, что завязывал отец Дейры. Шут чувствовал короля всегда, он привык к его присутствию в своем сознании и уже с трудом представлял, что этой связи может не быть.

Но время пришло. Время вернуть Руальду себя. Полностью. До конца. Разорвав напоследок и эти узы. Как неизбежно руки отпускают перекладину, когда силы на исходе, так и эта умственная связь имела свой предел. И тут уже главное было — не упасть, а сделать тот трюк, ради которого все и затевалось…

В то утро, когда он почувствовал это, на лес опустился такой густой туман, что отворив дверь, Шут замер на пороге, с удивлением вглядываясь в сизую дымку, сокрывшую весь мир. Он свистнул коня и тот нерешительно заржал, но не покинул своего стойла под навесом у дома.

'Странное утро, — подумал Шут. — В самый раз для странных дел…

Он почти наощупь подошел к Шелку и приласкал любимца, пообещав, что все будет хорошо. Но уверенности в его голосе не было, поэтому вороной лишь сердито тряхнул гривой и отвернулся.

— Ну, прости, — прошептал Шут, проводя рукой по черной гриве. — Я не буду привязывать тебя. Если не вернусь — ты всегда сможешь уйти к людям, — он прижался щекой к теплой мохнатой морде, слушая, как стучит где-то под шерстью тонкая жилка. — Пойду, — вздохнул Шут и, не оглядываясь, зашагал прочь от дома, в сторону Лебединого Дворца. Чувство 'раскрывающихся рук' накатывало на него все сильней, Шуту казалось еще миг — и он соскользнет в другое видение, где и все и произойдет.

Не успел он отойти далеко, как туман неожиданно быстро поднялся, рассеявшись под яркими лучами солнца. Будто и не бывало… И Шут вовсе не удивился, когда со стороны усадьбы донеслись голоса охотничьих рогов.

'Что ж, — подумал он, — тем проще. В лесу я без труда найду момент, чтобы увидится с Руальдом лицом к лицу. Я успею. Должен успеть… второго шанса не будет…

Опьяненный уверенностью и силой, отрешенный и почти ушедший в другой мир, Шут бежал легко, едва касаясь земли, совсем как в детстве. Готовность увидеть звенела в нем натянутой струной, наполняла неизведанным прежде чувством решимости и бесстрашия.

И он спешил. Спешил успеть, пока эта энергия не иссякла, не развеялась попусту, пока руки не сорвались с перекладины… Он устал ждать. Устал жить с Руальдом в себе. Больше всего на свете Шут хотел покончить поскорей с этим делом. И пусть его потом схватят, не важно… Больше так нельзя…

— Эй! — Звонкий окрик заставил его замереть, вновь ощутив землю под босыми ногами. Шут резко обернулся. Мир вокруг него пульсировал, и зрение было странно суженным, Шут видел только то, на что смотрел, все остальное расплывалось светлыми вспышками.

'Гвардейцы? Деревенские? — он готов был вновь броситься вперед.

Но меж деревьев стояла Нар.

Ее волосы отросли и завились легкими колечками, в которых теперь сверкали драгоценности, а фигура под свободным васильковым платьем округлилась так, что Шут не мог оторвать от нее глаз. Пока он стоял, не зная, что сказать, Нар подошла и, взяв его ладонь, просто положила ее себе на живот. Она улыбалась и тоже не спешила говорить.

— Почему ты здесь? Одна? — выдохнул, наконец, Шут. Мир медленно обретал обычные очертания. Несколько взмахов ресницами, и белые пятна рассеялись.

— Сбежала от Руальда. Этот мужчина стал так надоедлив. И все его слуги… Захотела побыть одна, — он почувствовал, что под его ладонью что-то упруго двинулось, и испуганно отдернул руку.

— Не бойся, глупый шут… — в голосе Нар не было насмешки, только теплая радость, — сын узнал тебя. Он очень сильный. Все время вертится и стучит пятками в живот. Не дает мне спать… — она тихо рассмеялась. — Этому мальчику не терпится прийти в наш мир.

Шут смотрел на нее и не узнавал. Воительница ушла… перед ним стояла женщина. Королева. Волшебница.

Нар сверкнула на него глазами:

— Я изменилась, да? — усмехнулась, легонько ухватив Шута за белую прядь, что предательски выбилась из-под платка. — Ты тоже не тот, что был прежде. Увидь нас твоя королева — повыдергала бы мне все волосы за такого мужчину!

— Ну что ты мелешь, Нар! — Шут смешался и опустил глаза. Почему-то от этих слов сердце ударило невпопад.