Шут

В дверь тихо постучали. Когда Шут коротко крикнул 'да', она отворилась, и в комнату бесшумно скользнула служанка с завтраком и свежей порцией лечебного отвара от Архана. Шут догадался, что сам старик не почтит его вниманием в это утро.

'Похоже, лекарь избегает меня… — с грустью подумал он, — наверное, опасается расспросов… Странный старик! Знает слишком много…

Служанка осторожно накрывала завтрак на небольшом столике у кровати. Приглядевшись, Шут узнал в ней ту самую смешную девицу, которая так испугалась его в первый раз. Сейчас в ее движениях не было прежней суетливости, но и глаз на господина она не поднимала.

'Все равно боится, — подумал Шут, — Хотя не исключено, что я просто неприятен ей…

— Здравствуй, скромница… — он отошел от окна и попробовал заглянуть служанке в глаза. Бесполезно. Спрятаны за оборками чепца, надвинутого так низко, что из-под белых рюш видно только маленький нос и длинные ресницы. — Ну и как же тебя зовут?

— Мирта, господин, — вот уж у кого, и правда, голос — как шелест ветра.

— Ты боишься меня, Мирта? — к господину Патрику люди относились по-разному, но страха он точно ни у кого не вызывал, кроме этой глупышки.

Девушка едва заметно качнула головой, теребя белую салфетку:

— Нет, господин.

— Отчего же тогда в пол глядишь? — Шут мягко взял платок из ее рук и отложил в сторону. — Ну же, Мирта. Я не кусаюсь.

Глаза у нее оказались цвета жженого сахара, и в глубине их, точно у бездомной собаки, плескалось скрытое ожидание пинка.

— Неужели я так не нравлюсь тебе? — грустно спросил Шут.

— Нет, господин… — отчаянно затрясла головой и опять уткнулась рассматривать ковер под ногами.

— М-да… не получается у нас с тобой разговора, — он взял со столика при кровати большое блюдо с сыром и отправил в рот сразу несколько тонких пластиков. — Нарезали как для королевы… Проглотишь — не заметишь, — сыр был мягкий и жирный, не иначе как из Северного предела. Почти деликатес. — Хочешь попробовать? На кухне тебя вряд ли таким угостят.

Служанка отчаянно замотала головой.

— Ну нет, так нет, — он вытер руки о салфетку, — А вина не послали?

— Нет, господин. Велите подать?

— Не нужно… Полагаю, лекарь был бы недоволен, — Шут отпил горячего Арханова зелья и скривился, высунув язык. — Какая все же гадость! Вино было бы лучше…

Девушка стояла по-прежнему глядя в пол. Наверное, заждалась уже, когда господин позволит уйти. На ней было простое платье из светло-серой шерсти, какие носили все служанки и белый передник с такими же рюшами, что и на чепце. Во дворце таких, как эта Мирта, насчитывалась не одна сотня. Всех не упомнишь, да и менялись они частенько — то одна округлится животом, то другую на воровстве поймают. И все же Шут многих слуг знал лично, за что над ним порой потешался Руальд: тянет, мол, тебя, господин Патрик, к низкому сословию, видать тоскуешь по прежней жизни…

Но Шут не тосковал. Хотя порой, оглядываясь назад, он понимал, что годы, проведенные в пути с труппой Виртуоза, были далеко не так плохи, как ему казалось в детстве. А со слугами общаться Шуту действительно нравилось. И когда он расспрашивал кухарку или свечницу о делах, то не думал о том, чтобы завоевать их доверие. Ему было просто интересно. Особенно после общения с манерными господами дворянами. И Шут всегда мог сказать, кто из слуг нечист на руку, кто лжив, кто подлиза, а у кого и впрямь душа лежит к делу.

Девушка, стоящая перед ним сейчас, была из тех, что искренне трудятся с утра до вечера, но чьи старания почему-то всегда остаются незамеченными. В отличие от промахов и ошибок. Обидно так жить, но изменить это очень трудно.

— Мирта, Мирта… Красивое у тебя имя… — Шут сел на кровать, подобрав под себя замерзшие ноги. Он доел сыр и потянулся к столику за кашей. Ложка стоймя стояла в густом вареве. Одно неловкое движение и половина содержимого миски — на постели. — Ах ты!.. Совсем руки не держат… — Шут искоса бросил взгляд на служаночку. Она, наконец, подняла глаза от пола и теперь стояла, уставившись на испорченную простыню. В глазах у бедняжки отразилось такое отчаяние, как будто она сама размазала кашу по господскому ложу. Шут с грустью понял, что неприятности, и в самом деле, являются неотъемлемой частью Миртиной службы во дворце. Равно как и нагоняи за то, по сути, что просто не вовремя оказалась рядом с очередным разгневанным вельможей. Уж Шут-то хорошо знал, каково это — попасть под горячую руку и схлопотать ни за что… Сколько раз пытался навсегда убежать от Виртуоза за несправедливые колотушки. И как только Дала умудрялась его каждый раз остановить?.. 'Ну куда же ты, Шутенок, опять? Голодный не ходил? У храмов милостыню не клянчил? Поди ко мне, я синяки заговорю'…