Читаем Шутки в сторону (СИ) полностью

В отеле Олена не оказалось. Я вышел и остановился, думая, куда пойти его искать... Семь баров и четыре ресторана, это по версии Эмилии, что он надумал выпить. Я обошел их, но безрезультатно, никто из барменов не видел невысокого красивого парня. О, караоке, там же тоже должен быть буфет? Я никогда не посещал такие заведения, - ни голоса, ни слуха не имел. А Олен? Как он развлекался за границей?



- Да, заходил такой, как вы мне описали, - ответил бармен. - Насчет того, пел он тут у нас или не пел, сказать вам не могу, но у меня купил хорошую бутылку. И одноразовый стакан.



Так, и теперь чего? Этот чудак был в караоке, прикупил вина и куда-то пошел. Территория центра огромная, можно блуждать хоть до утра. Жаль, если придется сдаться, хотя что бог ни делает, все к лучшему, ибо уверенности в том, что мы поладим, я не чувствовал. И что с того, что Олен отшил прилипшую к нему блондинку, это же ни о чем не говорит...



- Дэйм! Думаю, что я его нашла! - свистящий шепот Эмили в сотовом.



- А почему ты шепчешь?



- Так я за деревом стою, боюсь, услышит. Он в детском парке, здесь безлюдно в это время. Сидит в беседке и чего-то грустное под нос мурлычет. Могу наврать, но вроде по-японски. Ну я пошла, удачи. Подсматривать не буду, так что не стесняйся. И помни, ты мне должен! Если позвоню, изволь ответить. Мне от тебя немного нужно, только сказать: "О, Эмили, как я скучаю!" Вот как-то так, запомнишь, милый? - последние слова она почти пропела, дурашливо хихикнула и отключилась.



Детский парк, где это, черт возьми? Ага, вот указатель. Я мчался так, словно за мной гнались все демоны и монстры на земле, а подошел - и ноги подкосились... Что я ему скажу? "Ты не пошел с девчонкой, Олен, это значит..." Нет, я стопроцентный идиот!!!



Вот дерево, за ним беседка. Все так, как говорила Эмили. В беседке силуэт, чуть освещенный светом фонарей, но я почти уверен - это Олен. Ну, что же я стою, как робкий школьник? Не обязательно ведь говорить о чем-то провокационном, мы с ним достаточно знакомы, чтоб просто выпить вместе, поболтать о ерунде. Зачем все усложнять?



Решительно оставив позади спасительную тень, я вышел и направился к беседке. Он обернулся и смотрел, не говоря ни слова, мне это показалось странным. Я не уверен в выражении его лица, но если он и был расстроен, то держался хорошо. Чуть усмехнулся и радушным жестом пригласил меня войти.



- Налить стаканчик, Дон Жуан? Прости, не прихватил второй, не думал, что составишь мне компанию, - голос обычный, в нем ни нотки грусти. - Ты молодец, отличный ход. Стать зятем господина Илори, что может быть удачней?



- Олен, оставь свои остроты, - я вдруг решился. Сел напротив, взял бутылку и налил себе в стакан вина. - Давай поговорим серьезно, без обиняков. Если ошибся, извинюсь, и постараемся забыть об этом разговоре...



6.

- Что это за дешевое пойло? - хлебнув из стакана пару глотков, с недоумением спросил я. - Такой слащавый терпкий вкус, похоже на аперитив.



- Дешевое? - усмехнулся он. - Это довольно редкий даже в Японии сорт сливового вина, я очень удивился, увидев его здесь, так далеко от Страны восходящего солнца. Бармен сказал, что у них бывает много иностранцев, и потому большая карта вин. Кстати, не увлекайся, несмотря на кажущуюся безобидность в смысле градусов, оно довольно пьяное и быстро действует на мозг.



- Олен, но почему ты здесь сидишь и пьешь один? Ты тайный алкоголик? - я залпом допил свой стакан, чувствуя, что голова и в самом деле замутилась.



- У нас сегодня что, ночь откровений? И почему я должен перед тобой исповедоваться? Мы не в таких отношениях, или я что-то путаю, дружище? Давай, о чем ты там хотел поговорить, и уходи. Я был наедине с природой, ночь и звезды... правда, здесь светло и их почти не видно, но это несущественно. Где можно так вот отдохнуть у нас в столице?



Глаза привыкли к темноте, теперь я видел больше. Его лицо было по-прежнему непроницаемо, но вот улыбка выглядела грустной. Больше похожа на оскал или усмешку. Сколько же он выпил до меня? Когда я наливал себе, то наклонял бутылку довольно резко. Но голос абсолютно трезвый, или он только пугал меня, говоря о коварности напитка?



- Ну, так давай попробуем изменить отношения? Мы не подростки, Олен, чтобы мяться и топтаться на одном месте, испытывая друг друга на прочность, - мне нравилось смотреть ему в глаза. Я точно запьянел, но не от редкого вина, а от того, что он так близко. И уединенность места, и эта ночь, как он сказал, и звезды в вышине, которые так плохо видны, - все возбуждало и томило тело, погружая в облако тягучего желания. Навряд ли он актив, если и гей, но я сейчас и сам не знал, чего хотел, и мне казалось, что достаточно прикосновенья, единственного слова от него, медленного поцелуя, и я почувствовал бы себя на седьмом небе. Влияние вина... и Олена... лишь стоит руку протянуть - и вот он, мой мучитель, рядом...



- Я что-то не могу тебя понять, Моррисон, - снова усмехнулся он. - Это свиданье с девушкой тебя настроило на лирический лад?



Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика