Шутки Жижека. Слышали анекдот про Гегеля и отрицание?

• Не вернулись ли мы к строению шутки о Рабиновиче? «Почему вы считаете, что вас кто-то эксплуатирует?» – «По двум причинам. Во-первых, когда я работаю, капиталист отнимает у меня прибавочную стоимость». – «Но вы же безработный; никто не отнимает у вас прибавочную стоимость, потому что вы ее не создаете!» – «А это во-вторых». Здесь все опирается на то обстоятельство, что тотальность капиталистического производства не только нуждается в работниках, но и сама производит «резервную армию» из тех, кто не может найти работу: последние не просто находятся вне обращения капитала, а активно им производятся в качестве безработных. Или, если вернуться к шутке из «Ниночки», они не просто находятся без работы – сама их безработность служит положительной характеристикой, как «безмолочность» для кофе[93].

• Давайте перескажем этот опыт на мотив шутки про Рабиновича: «Мы собираемся в Иерусалим по двум причинам. Во-первых, мы хотим найти гробницу Христа, дабы тем самым прильнуть к Божественности». – «Но ведь там вы обнаружите, что она пуста, что в ней ничего нет. Все, что у вас есть, – это вы сами, находящиеся там христиане». – «Что ж, это сообщество духа И ЕСТЬ живой Христос, а как раз его-то мы и ищем!» То же самое и с воскресением: «Христос воскреснет!» – «Но мы, его последователи, ожидающие его пришествия, ничего не замечаем». – «Да, вы ничего не видите – чего вы не видите, так это того, что дух вашего сообщества, связывающая вас любовь И ЕСТЬ воскреснувший Христос!» То же самое, даже в большей мере, относится ко всей теме Второго пришествия: ничего «на самом деле не произойдет», не будет никакого чуда Божьего явления, люди просто поймут, что Бог УЖЕ ЗДЕСЬ – и находится он в самом Духе их коллектива[94].

• В бывшей Югославии гуляла немного неожиданная версия анекдота о Рабиновиче. Офицер хочет сделать солдата-цыгана более образованным, обучая его поэзии. Для того чтобы объяснить ему, что такое рифма, офицер приводит пример: «Играю на балалайке, трахаю твою мамку» (на сербском: igram balalaiku, jebem tvoiu maiku). Цыган отвечает: «О, я понял! Вот еще одна – играю на балалайке, трахаю твою жену». – «Но это же не рифма!» – «Может быть, зато это правда». Фишка в том, что на сербском последняя реплика содержит в себе слабую рифму (nije rima, ali je istina), и поэтому цыган все же произносит рифму, но в качестве второго ответа на реакцию офицера, которую вызвал первый, неправильный ответ (без рифмы)[95].

• Вот к чему прибегнул Гегель, чтобы совершить диалектический сдвиг, при помощи которого предикат сам превращается в субъект. Этот сдвиг, опять же, можно было бы представить в виде шутки про Рабиновича: «Я нашел сущность феминности». – «Но ее нельзя найти, она рассеяна и разбросана». – «Что ж, эта рассеянность И ЕСТЬ сущность феминности»[96].

• В наши дни, однако, евреи действительно боятся, что с распадом коммунизма и с появлением националистических движений, которые открыто придерживаются антисемитских позиций, во всех бедах вновь будут винить именно их, и поэтому мы сегодня можем с легкостью представить себе инверсию шутки про Рабиновича, где на вопрос служащего он отвечает: «По двум причинам. Во-первых, я знаю, что коммунизм в России будет царить вечно и что ничего не изменится; для меня это невыносимая перспектива». – «Но ведь это полный бред, грехи коммунизма будут жестоко отомщены!» – «А это во-вторых»[97].

* * *

Итак, феномен высказывает истину лишь тогда, когда выдает себя за ложь, как еврей из фрейдовского анекдота, который часто вспоминал Лакан. Еврей упрекает своего друга: «Почему ты говоришь, что едешь в Краков, а не в Лемберг, когда на самом деле едешь в Краков?» (Произнести правду означает нарушить кодекс обмана, которому по умолчанию подчинены их отношения: когда один из них собирается в Краков, он должен соврать, что едет в Лемберг, и наоборот.)[98]

ВАРИАЦИИ

• Оппозиция социалистического самоуправления и «бюрократического» социализма государственного толка представляет собой элементарную семантическую ось, с помощью которой легитимируется правление Партии. Партийно-государственная бюрократия легитимирует свое правление через идеологию, в которой она же сама обозначается как главный враг, и поэтому обычный югославский гражданин может задать правящей бюрократии тот же вопрос, который задавал один еврей другому в приведенной нами ранее шутке: «Почему ты говоришь мне, что величайший враг рабочего самоуправления – это партийно-государственная бюрократия, если она и правда выступает его величайшим врагом?»[99]

• Прямо как в новой версии старого еврейского анекдота: «Вы же вежливый человек, так почему вы ведете себя так, будто пытаетесь быть вежливым?»[100]