Шуттовская рота

– Все еще спит? – спросила она, охотно прерывая чтение.

– Еще как, – ответила помощница, качая головой. – Клянусь, иногда мне кажется, что мы оказываем этому большому ребенку важную услугу. С тех пор как лег, ни разу не пошевелился.

Когда Шутт был под конвоем доставлен в номер Максины, он первым делом спросил, нельзя ли ему «прилечь на несколько минут», и с тех пор не просыпался. По-видимому, его вовсе не встревожило пленение, и он просто воспользовался ситуацией, чтобы наконец-то как следует отдохнуть.

Лаверна поймала взгляд одного из телохранителей.

– Твой дружок в спальне хочет, чтобы кто-нибудь его ненадолго сменил, – сказала она. – Говорит, что начинает свихиваться, сидя в темноте и не имея другого занятия, кроме как следить за нашим спящим гостем.

Охранник пожал плечами и двинулся к двери в спальню, но Максина взмахом руки остановила его.

– В этом нет необходимости, – возразила она. – Думаю, он уже достаточно выспался. Кроме того, пора нам немного с ним поболтать. Лаверна, разбуди, пожалуйста, мистера Шутта и попроси присоединиться к нам.

– Нет, мэм.

Неожиданная ярость в голосе помощницы поразила Максину почти так же сильно, как и непривычный отказ.

– Что ты сказала, Лаверна? – спросила она больше для того, чтобы выиграть время и собраться с мыслями, чем чтобы в действительности еще раз услышать ответ.

– Я сказала – нет, мэм, – повторила Лаверна, тряся головой. – Обычно я не участвую в делах такого рода, моя забота – бухгалтерские книги, но все же знаю, что вам, возможно, придется рано или поздно его убить, – она жестким взглядом уставилась на Максину, – и я не хочу потом признаваться Бикеру, что была груба с его боссом. Я считаю, если этот человек хочет спать, пусть спит! Или пусть кто-нибудь другой его будит. Я этого делать не собираюсь.

Прежде чем Максина решила, как ей быть с этим открытым бунтом, дело решилось без нее. Дверь спальни открылась, и появился Шутт – в слегка помятом мундире, но в остальном вид у него был вполне свежий и непринужденный.

– Не надо ссориться, леди. – Он улыбнулся, глаза его насмешливо блеснули. – Я уже проснулся. Тем не менее спасибо, Лаверна. Не премину рассказать о вашей чуткости Бикеру, когда – или лучше сказать если? – снова увижусь с ним.

Он не обратил внимания на охранника, который как призрак вышел следом за ним и присоединился к остальным; охранники же, со своей стороны, старались не обращать внимания на разговоры в комнате.

– Присядьте, мистер Шутт, – предложила Максина, отложив книгу и указывая на стул. – Я полагаю, вы услышали неловкое замечание Лаверны по поводу возможности вашей ликвидации?

– Да, – признался Шутт, опускаясь на указанное место, – но честно говоря, это не было для меня неожиданностью. Я с самого начала предполагал, что меня оставят в живых только затем, чтобы я мог поговорить с отцом в подтверждение своего хорошего самочувствия. Когда же выкуп будет получен…

Он пожал плечами и не закончил фразу.

– Значит, вы считаете, он заплатит? – спросила Макс. – Простите мое любопытство, но я впервые имею дело с человеком, занимающим такое положение, как ваш отец.

– Не могу вам точно сказать, – небрежно произнес легионер. – Откровенно говоря, сомневаюсь, но ему случалось и прежде меня удивлять.

– Позвольте вам заметить, мистер Шутт, – сказала Максина, – вы очень спокойно ко всему этому относитесь.

– Я считаю это платой за глупость, – ответил Шутт, слегка поморщившись. – Я так был поглощен заботой об охране комплекса, Гюнтера Рафаэля и своих людей, что совершенно не думал о собственной безопасности, пока не открыл дверь и не увидел нацеленные на меня пистолеты ваших помощников. Между прочим, они очень хорошо знают свое дело.

Он сделал паузу и кивком подтвердил свои комплименты охранникам, но те его проигнорировали.

– Как бы там ни было, – продолжал он, – повторяю, это был глупый просчет, а глупость на моем уровне непростительна. Она, как правило, даже смертельна, в физическом или финансовом смысле. В сущности, я должен был быть мертв с того момента, как открыл дверь, не соблюдая мер предосторожности, и теперь склонен считать все последующее отпущенное мне время благом и не тратить его на то, чтобы предаваться сожалениям, испытывать горечь или пытаться проявлять бесплодный героизм перед лицом возможной гибели. Хочу заметить, что все когда-нибудь умирают.

– Действительно, – согласилась задумчиво Максина, – хотя я почему-то никогда не могла принять смерть так философски, как вы. Так вот, возвращаясь на секунду к вашему отцу…

– Пожалуйста, – прервал ее командир, подняв руку, – если предстоит долгий разговор, то мне бы хотелось сперва чего-нибудь выпить. Очевидно, после сна я слегка обезвожен. У вас случайно не найдется кофе или соку?

– Я принесу, – предложила Лаверна и направилась на кухню.

– Прошу прощения, – неожиданно вмешался один из телохранителей. Он стоял у окна и, слегка отодвинув пальцем штору, выглянул наружу. – Кто-нибудь слышал пожарную тревогу?

– Нет, – ответила Максина за всех присутствующих. – А почему ты спрашиваешь?