Ладно сидящий китель. Брюки выглажены, стрелки – обрежешься. Фуражка, шитая по заказу. Поля огромные, как у сомбреро. Тулья высокая, массивная, как лобок Тины Тернер. Комбат… Он… Мы с Пашкой вытягиваемся в струнку. «Вольно…» – как-то зло бурчит комбат, не останавливаясь. Вот он подходит к своему кабинету и вдруг! Теряет сцепление с полом (долбаная мастика)! Мы с Пашей, открыв рот, в немом ужасе разводим руками. А комбат, как прыгун в высоту, делает в полете «ножницы» и с грохотом падает спиной на вонючую массу, размазанную нами по полу. Не знаю, как там у Пашки, но в моей голове – ничего цензурного. Мандец. А комбат, едва поднявшись, буксует туфлями, как Чарли Чаплин, и опять валится на пол. Мы подскакиваем с выставленными руками.
– Товмайор!!!
– А ну вон отсюда!!!
Багровея лицом, комбат вскакивает на ноги. Сдирает с двери печать, трясущимися руками справляется с замком, врывается вовнутрь, захлопнув изо всей силы дверь. Мы, делать нечего, беремся за «машку». Начинаем растирать мастичные сопли по полу.
– Дежурный по роте, на выход!!!
А это уже Мандрико несется по «взлетке», будто сдает норматив. Тормозит перед нами.
– Что случилось?!
– Не знаем.
– Вот, мастичим тут…
Через минуту он выскакивает из кабинета комбата и кричит:
– Старшина!!! Боженко, псамое!!!
Из каптерки, без ремня, появляется заспанный старшина.
Утомился бедолага, аж на занятия не пошел! Мандрике не до этого:
– Старшина… Мастику, псамое…
– Я, товарищ лейтенант!
– Я, я! Головка от патефона! Мастику больше не применять! Понял, псамое?
– А…
– Без «А»! Комбат приказал.
Вот так. Одной проблемой меньше. Теперь главный вопрос остается решить. Запустить «шаттл». Но! Надо его сначала «заправить». После обеда, ближе к сдаче наряда, все свои силы бросаем в сортир. «Шаттл» – это ящик, похожий на небольшую карету. Только вместо лошадей в нее запрягают дневальных. Оглоблей нет, вместо них ручки, как у строительных носилок. Они прибиты к ящику на уровне «чуть выше колена». Сейчас мы занимаемся «заправкой». То есть вытряхиваем в «шаттл» из урн клочки газет, недвусмысленно испачканных чем-то коричневым. Надеюсь, происхождение такого колера объяснять не надо. И вот «шаттл» полон. Мы с Климом хватаемся за его ручки, отрываем от бетонного сортирного пола и волочем через все училище на кочегарку. Там у нас мусорка. Просто взять и вывалить содержимое на землю нельзя. Здесь есть своя хитрость. Упаси боже подойти с подветренной стороны. Как дунет! И полетят все эти бумажки говняные прямо в лицо. Мы опытные, справляемся четко.
Да, и еще. Почему именно «шаттл», откуда у мусорного ящика такое гордое имя? Все гениальное просто. Однажды… Вернее, ровно год назад в США случилось несчастье. Разрушился их космический челнок. И надо ж такому произойти – в тот же день и в КВАПУ произошла катастрофа. Наши дневальные следовали по маршруту казарма – мусорка. Вместе с ящиком. Как раз пролетали над училищным плацем. И тут ящик возьми да и развались. Экипаж остался цел. Но измазанные бумажки беспощадный ветер развеял по всему КВАПУ. Это не осталось незамеченным для Центра управления полетами (штаб). Наша несчастная рота была поднята по тревоге. И вот тут экипаж едва не пожалел, что не разбился. До полуночи все мы вылавливали эти «письма счастья» по территории. Несчастная история с «шаттлом» продолжилась. Внештатный батальонный сварщик Коля Волк (Волков) обязался сварить нам новый. Ну вы поняли, из железа. И ему это поручили. Варил Коля самозабвенно. Прямо в туалете. Его бы, скотину, первого надо было запрячь в этот ящик. Железо тяжелее дерева, надеюсь, это объяснять никому не надо. Особенно когда ты сам это железо несешь. Но в судьбу курсантов вмешалось само провидение. Первый день жизни нового «шаттла» близился к завершению. Его, как водится, забросали мусором и бумажками. Подняли на руки и давай выносить. О-па! А он не проходит. Не пролезает в дверной проем. Коля Волк (в рот ему тапки) ошибся в расчетах. Пришлось ему на скорую руку создавать классический экземпляр из фанеры.
Новые дневальные, принимающие у нас наряд, первым делом заглядывают в туалет:
– «Шаттл» вынесли?