Читаем Швам полностью

Ещё жива, хотя бы и на треть, ноЕщё жива, исхоженная плиткаВ саду, и сад — не что-нибудь конкретно,А как бы относительно, навскидку.Шинели мха и пряжа лопуха,Пруд небольшой, моторчик деловитый.Зарос и сад — два парных сапогаДля, хоть на треть, но всё же — вида.Мной был прибит тогда ещё, когдаСкворечник криво. Не обжит пичугойОн до сих пор, а тихое пруда —Три раза сплюнешь — мало, три постукай.Земля в саду — почти не босиком,Почти соседи — живы и семейны,И снега треть стоит снеговикомУ мне по пояс бывшего бассейна.

24.09.11

Коряга

Потягивая циферки из диска,Почти как боль зубную пассатижи,Стояло в профиль два Новороссийска,Был настоящим тот, который вижу.Он приближался к ложному собрату,Принюхивался, всматривался, пряталТри катера военных за спиной,Затем один протягивал, с опаской,И в этот миг светало над страной,И сразу море пахло перевязкой.Завод цементный выезжал из мракаНа молоке, как слон на жеребце,Полоски света плыли и корягаКуда-то вбок, туда, где Туапсе.

23.07.11

Остров Иос. Триптих

1.

Всё мыслимое, немыслимое и прочее,Каким бы оно ни было —В точности как базар на обочине,Взяло во мне и прибыло.Мёд, связки лука, домашние сливки, орехи,Скибка арбуза в мухах.Воспоминания о человеке —Ни пера, ни пуха.Символично, что дороги как таковой нет.Всюду целина и разметка.В память о небе — голубя силуэт.В память о клюве — парит ветка.Субстанция сомнительного назначения —                                      Танасис —Носится взад-вперёд,Между ней и тобой как бы нет разниц,Те же домашние сливки, орехи, мёд,Точно такие же связки лука,Скибка арбуза в таких же мухах,Субстанция останавливается. Ждёт.

2.

Оставаться одному — не говорю о смысле,Противоречащем ходу самих вещей, —Даже само звучание протестует. Родился —Следовательно, ты один, и один — вообще.Оставаться же — подразумевает, что                                    бывало иначе,Для стиха — сгодится, для ощущать — чушь.Ощущать если можно, то лишь леденящийПерерасход на тела душ.Поздравьте меня, я сегодня прошёл все уровниВ игре «относиться к ничто попроще».На последнем — пустоты не склевать курами,Долго её проходил. Прошёл, короче.И вот сижу перед вами, гол изнутри, как чашка,Сверху открыт, книзу слегка заужен.Будто бы — да, сижу, но проверить тяжко,Будто бы есть и смысл, но кому он нужен.

3.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зной
Зной

Скромная и застенчивая Глория ведет тихую и неприметную жизнь в сверкающем огнями Лос-Анджелесе, существование ее сосредоточено вокруг работы и босса Карла. Глория — правая рука Карла, она назубок знает все его привычки, она понимает его с полуслова, она ненавязчиво обожает его. И не представляет себе иной жизни — без работы и без Карла. Но однажды Карл исчезает. Не оставив ни единого следа. И до его исчезновения дело есть только Глории. Так начинается ее странное, галлюциногенное, в духе Карлоса Кастанеды, путешествие в незнаемое, в таинственный и странный мир умерших, раскинувшийся посреди знойной мексиканской пустыни. Глория перестает понимать, где заканчивается реальность и начинаются иллюзии, она полностью растворяется в жарком мареве, готовая ко всему самому необычному И необычное не заставляет себя ждать…Джесси Келлерман, автор «Гения» и «Философа», предлагает читателю новую игру — на сей раз свой детектив он выстраивает на кастанедовской эзотерике, облекая его в оболочку классического американского жанра роуд-муви. Затягивающий в ловушки, приманивающий миражами, обжигающий солнцем и, как всегда, абсолютно неожиданный — таков новый роман Джесси Келлермана.

Джесси Келлерман , Михаил Павлович Игнатов , Н. Г. Джонс , Нина Г. Джонс , Полина Поплавская

Детективы / Современные любовные романы / Поэзия / Самиздат, сетевая литература / Прочие Детективы
Борис Слуцкий: воспоминания современников
Борис Слуцкий: воспоминания современников

Книга о выдающемся поэте Борисе Абрамовиче Слуцком включает воспоминания людей, близко знавших Слуцкого и высоко ценивших его творчество. Среди авторов воспоминаний известные писатели и поэты, соученики по школе и сокурсники по двум институтам, в которых одновременно учился Слуцкий перед войной.О Борисе Слуцком пишут люди различные по своим литературным пристрастиям. Их воспоминания рисуют читателю портрет Слуцкого солдата, художника, доброго и отзывчивого человека, ранимого и отважного, смелого не только в бою, но и в отстаивании права говорить правду, не всегда лицеприятную — но всегда правду.Для широкого круга читателей.Второе издание

Алексей Симонов , Владимир Огнев , Дмитрий Сухарев , Олег Хлебников , Татьяна Бек

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия / Образование и наука