Шварцкау

— Патроны пересчитывал, — ответил Джек, прислушиваясь к скрипу песка под опорами «таргара». Песок здесь был известковый — чуть белее обычного и скрипел, как снег. Дальше начинался красноватый с глиной. В нем имелось много пыли и дышать ею в арьергарде конвоя было неприятно, зато при нападении противника этот минус сразу превращался в плюс — пыль становилась надежной маскировкой.

— Что ты видел? — спросил наконец Джек.

— Метки, Джек. Метки на максимальной дистанции.

— Сколько?

— То одну, то две. Но думаю, их не меньше четырех.

— Почему четыре, ты же сказал — то одну, то две?

— Джек, ну ты бы послал против нас две машины, после всего того, что мы тут арконам напоказывали?

— Нет, — признался Джек.

— Вот и я так подумал. Короче — четверо их.

— Ну понятно, — согласился Джек. — А кто?

— «Гассы».

— Точно не «сато»? — уточнил Джек, и они нервно рассмеялись.

— Какие «сато», приятель, им бы сюда хотя бы «гассы» подтянуть.

— А что об этом думают танкисты? — спросил Джек, выводя машину на высокую дюну. — О, Тедди, я вижу конвой!

— Поздравляю, спускайся и возвращайся к обязанностям.

— Так что они думают? — спросил Джек, пуская «таргар» под гору по глубокому песку.

— Они ничего не думают, Джек, потому что я им ничего не говорил.

— Но почему?

— А какой смысл? Начнут нервничать, дергать за рычаги, сломают чего-нибудь… Нет, скажу, когда будет нужно.

— И когда будет нужно? — уточнил Джек.

— Ночью они не решатся, ночью даже приборы подводят. Утром тоже — кофе попить надо, отлить под куст в полной тишине, и все такое.

— Ну, а потом?

— Потом начнут, но не раньше одиннадцати.

Какое-то время Джек вел машину в полной тишине, а потом сказал:

— Знаешь что, Тедди?

— Что?

— Вот так тебя послушаешь, и кажется, что лучше бы мы херачили по площадям, а не водили эти конвои.

— Согласен, коллега.

94

Сон долго не шел. Джек ворочался, чесался, и в какой-то момент ему стало казаться, что его кусают песчаные мошки, но потом он успокоился и зуд прошел. Это было знакомое внутреннее беспокойство — волнение перед боем, хотя назавтра наверняка ему этого никто не обещал.

Да, Хирш поделился с ним результатом наблюдений. Но, возможно, это были не «гассы», а какие-нибудь легкие разведывательные машины. Могло такое быть? Могло. Но… это вряд ли.

Джек вздохнул и, перевернувшись на спину, стал смотреть на звезды. Они с лейтенантом расположились на вершине дюны, а «грей» стоял неподалеку от них, повернутый на юго-восток. Пилоты отдыхали, а машина продолжала трудиться, напряженно вглядываясь в темный горизонт.

У основания песчаной горы переговаривались танкисты. Они шутили, рассказывали анекдоты и строили планы на будущее. Ха! Если бы они знали то, что знал Хирш, небось повременили бы со своими планами. Лежали бы, глядя в звездное небо, или бегали по нужде каждые полчаса.

Вот Папа Рико, тот накануне боя всю ночь бегает в туалет по малой нужде. А Джек умел отключаться от завтрашнего суматошного дня и засыпал еще в сегодняшнем — безмятежном.

Так было и в этот раз, он довольно рано заснул, снов не видел и проснулся тоже рано — перед самым рассветом.

— Ну что, Тедди? — спросил он у Хирша, который давно бодрствовал и натирал бока «грея» какой-то вонючей мастикой.

— А, Джек… — отозвался тот, сминая тряпку.

— Как дела? — снова спросил Джек и потянулся, ожидая что-то вроде — порядок, сейчас пожрем, и в дорогу, но Тедди сказал:

— Они уже здесь, Джек.

— Что значит здесь?

Джек выпростал ноги из спального мешка и начал торопливо обуваться, даже не замечая, что ботинки, как и всегда, снова сырые.

— Что ты видел? Сколько их?

— Думаю, их по-прежнему четыре. Они держатся на дистанции в пять тысяч метров, спят, как и мы, и ждут момента, когда конвой встанет на маршрут.

— Зачем им ждать? Если бы они действительно были здесь, они бы атаковали нас на стоянке, — попытался возразить Джек.

В этом утреннем холодном воздухе все вокруг казалось каким-то призрачным и неприветливым. Солнце только собиралось показаться над горизонтом, а пока дюны укрывал тяжелый, как ватное одеяло, туман, из которого торчали ветки кустов.

— «Гассы» хороши своими пушками, поэтому атаковать будут, когда станет совсем светло — их оптике нужно много света.

— Это да, — согласился Джек, чувствуя, как паника понемногу отпускает его.

Уже через двадцать минут колонна вышла на маршрут. Экипажи танкеток вяло переговаривались в эфире, жалуясь на сырость и скудность сухпайка.

— Ты помнишь, какая кормежка была на «Эверхарде», Джим? — спрашивал один у другого.

— О, да! Три вида консервированного мяса, химические термосы, жареная рыба! Надеюсь, хотя бы на месте нам дадут горячий суп? Это ведь не окопы на улице, там должно быть нормальное обслуживание…

— Понятия не имею. Склады могут быть и стационарными, а люди сидеть по палаткам. Видели и такое.

— О да, видели и такое…

На маршруте время тянулось медленнее, и Джек даже потерялся в ощущениях, ему показалось, что цифры на часах встали. Он больше не чувствовал покачивания «таргара», не слышал попискивания экранных меток.

— Джек?

— Ну.