Швед

– Подождите… – задыхаюсь я. – Я – Яна… Яна Майская… Я – девушка Шведа… Он сказал, чтобы я ждала его… Что он вернётся… Но сегодня в новостях сказали, что… Что…

Слёзы душат. Не могу говорить. Горло перехватывает судорожный всхлип и слёзы смешиваются с дождём.

– Вы промокли. Входите скорее, – приглашает он меня.

Оказавшись внутри, сильно дрожу, отчётливо ощущаю, как же холодно снаружи. А здесь тепло.

Пальцы рук дрожат. Зубы стучат. С волос и одежды не капает, а ручьями стекает дождевая вода.

Мужчина смотрит на меня и качает головой.

– Идёмте.

Он ведёт меня не в зал ресторана, а в кабинет.

Здесь находятся ещё мужчины и о чём-то громко спорят. При нашем появлении они резко замолкают.

– Гена, какого хрена? – рычит светловолосый мужчина, похожий на самого настоящего падшего ангела.

– Данте. Это. Она, – произносит, чуть ли не по слогам мой провожатый. – Яна.

И пока все осмысливают информацию, Геннадий помогает мне снять куртку и укутывает в плед. Кто-то из мужчин протягивает полотенце.

– Стас, скажи, чтобы еды горячей принесли и чая с мёдом. Девчонка промокла и замёрзла, – с укоризной произносит пожилой и очень статный мужчина с военной выправкой. Он смотрит на меня в упор и говорит: – Обувь тоже сними.

Я с благодарностью принимаю их помощь.

Кто-то приносит таз с горячей водой и я опускаю в него босые ноги.

И горячий суп.

И горячий, просто обжигающий ягодный чай с мёдом.

Не помню, когда я ела…

Набрасываюсь на еду и быстро согреваюсь.

Вдруг понимаю, что в обществе этих угрюмых, но сильных мужчин чувствую себя спокойнее. Мне кажется, что вот сейчас я поем и они мне скажут: «Швед в порядке. Просто дождись его».

Я верю в это с невероятной силой и когда заканчиваю есть и пить, вздыхаю и произношу:

– Спасибо вам большое…

– Зачем ты приехала? – спрашивает тот, что похож на падшего Ангела – Данте.

Сглатываю, обвожу внимательным взглядом всех мужчин, нервно сцепляю пальцы в замок и рассказываю о том, как Швед уходил ночью шесть дней назад, и что он мне сказал…

– Я переживаю за него. Я просто хочу знать, что с ним всё хорошо, – говорю сдавленно.

Все они буравят меня тяжёлыми взглядами.

– Гена, ты проверил её на прослушку? – зло интересуется Данте.

– Чёрт, – кривится мужчина с восточной внешностью. – Извини, девочка. Правила есть правила. Мы должны проверить…

– Ой, всё в порядке. Конечно, проверяйте, – говорю понимающе и нисколько не обижаюсь.

Отдаю им свою сумку и позволяю ощупать себя.

– Она «чистая», – произносит Геннадий. – Ты сам с ней поговоришь?

– Да. Оставьте нас, – кивает им Данте. – Саныч, ты тоже останься.

Мужчины все смотрят на меня сочувственно и уходят.

Почему-то после слов Данте поговорить со мной никто из них не желает встречаться со мной взглядом.

В животе всё сжимается в тугой узел дикого страха.

Меня начинает тошнить.

– В чём дело? – произношу почему-то шёпотом.

Данте долго смотрит на меня, вздыхает, запускает руку в волосы и выдыхает:

– Яна, буду откровенен с тобой. Мы не знаем, где Швед. Мы не знаем, что с ним.

Закрываю глаза и стараюсь дышать ровно.

Тошнота сильнее накатывает, и в голове начинают стучать противные молоточки.

Сердце бьётся неровно и слишком быстро.

Дышать трудно.

Открываю глаза, смотрю на мрачного Данте и мой голос звучит надломлено:

– Как это вы не знаете?

Он сжимает руки в кулаки. И на его лице отчётливо видны желваки. Мужчина зол, он в ярости и явно бесится из-за того, что не может помочь лучшему другу.

– Тело мы не нашли, значит, есть надежда, что он жив, – произносит он тихо.

Тело…

Перед глазами темнеет.

Он не мог… Он ведь обещал.

Роняю лицо в ладони и не могу сдержать всхлип.

– Яна, мы его ищем. Обшариваем весь город.

– На видео он садится в машину… И она взорвалась… Скажите правду, он погиб, да? – произношу не своим голосом и начинаю раскачиваться – взад-вперёд.

– Швед выбрался из тачки и ушёл через коллекторный люк. Под землёй много ходов. Огромный лабиринт, почти целый подземный город. Наши люди прочёсывают там всё и обязательно его найдут.

– Он может быть ранен, – включается в разговор другой мужчина, который Саныч.

Поднимаюсь со стула и ощущаю, что меня шатает, словно лодку во время шторма.

– Не могу дышать… Меня сейчас вырвет… – говорю сипло.

По щекам уже бежит водопад слёз.

– Блять! – ругается Данте и помогает мне добрести до туалета.

Едва оказываюсь у белого фаянса, как тут же желудок избавляется от недавнего обеда.

Меня рвёт – сильно, больно. Я рыдаю и ненавижу… Всё ненавижу. Себя. Шведа. Его тупорылых людей, что не смогли его защитить. Весь мир для меня окрашивается в чёрные и серые оттенки.

Поднимаюсь и умываюсь. Едва стою на ногах, но выхожу. Данте смотрит на меня, и снова ругается.

– Тебя должен осмотреть врач. Ты паршиво выглядишь…

– В жопу всё, – произношу грубо, обрывая мужчину.

Он хмыкает и хочет придержать меня, но я выставляю перед собой руку и качаю головой. Сама могу.

Возвращаемся в кабинет, и с порога Данте говорит:

– Саныч, отдай ей документы.

– Ты уверен? Может…

– Нет. Швед дал чёткие указания, – говорит он резко.