Шведская семья Ивановых

Не успел Никита ничего повторить. Да и не собирался, наверное. Валя так молниеносно ударил его кулаком промеж глаз, что голова мотнулась назад, и кровь потоком брызнула из носа, потекла на рубашку, несколько первых капель плюхнулись на пол. Потом еще, еще… Валя в порыве злобы снова было замахнулся, не давая противнику опомниться, но Настя тут же бросилась к нему с криком:

– Валя, не надо! Прекрати! С ума сошел, что ли? Прекрати немедленно, слышишь?

И встала, втиснулась почти между ним и Никитой. И проговорила сердито:

– Уходи, Валь… Успокойся, возьми себя в руки. Только драки мне тут не хватало, ты что! Девчонок перепугаешь! Уйди, Валь… Ты не в себе сейчас…

Валя и впрямь ничего не соображал, по всей видимости. Глаза были белыми, почти незрячими. Никогда, никогда раньше Настя его таким не видела.

Наконец в его глазах промелькнуло что-то, и он проговорил хрипло, с трудом:

– Да, я уйду сейчас… Но ты знай, Насть, я этого так не оставлю. Он… Он не будет жить здесь, рядом с моими детьми. Этот подонок, этот мерзавец… Не будет, слышишь?

– Я слышу, Валь. Ты, главное, успокойся, приди в себя. И сразу за руль не садись, посиди на скамье возле подъезда. Дыши глубоко. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Приди сначала в себя, Валь.

Валя сердито махнул рукой – мол, не надо мне тут наставлений, сам знаю, что делать. Шагнул к двери, рванул ее на себя и с шумом потом захлопнул. Так сильно захлопнул, что было слышно, как в гостиной что-то упало со стола и покатилось со звоном по полу. Солонка, наверное. Или перечница.

Настя обернулась к Никите, охнула испуганно. Лицо его было в крови, и она все текла и текла из носа, не переставая. Подхватив под руку, она повела его на кухню, быстро приговаривая:

– Садись на стул, да, вот так… Голову вверх запрокинь… Я сейчас тебе холодный компресс сделаю. Я сейчас, я быстро, потерпи…

Пока она возилась с Никитой, в дверях кухни нарисовались любопытные мордашки девчонок, но пришлось шикнуть на них сердито – идите к себе, не мешайте! Потом, все потом, все вопросы и разговоры… Дождавшись, когда девчонки уйдут, спросила осторожно у Никиты:

– Ты думаешь, они что-то слышали, да?

– Нет… Вроде не должны были… – болезненно гундося, произнес Никита. – Вроде мы почти шепотом отношения выясняли.

– А это все правда, Никит, да? То, что Валя говорил?

– Ну, как тебе сказать, Насть… Столько лет прошло, я и сам теперь не знаю, где правда, а где неправда. Но одно только могу сказать – твой бывший муж все очень сильно преувеличил… Со своей колокольни преувеличил, понимаешь?

– Значит, у тебя ничего не было с Лизой, да?

– Почему же? Было, конечно. Скрывать не стану. Знаешь, как в романах все было – будто солнечный удар настиг, такая страсть бешеная… И сюжет как в романах – она замужем, он женат. И вопрос извечный – что со всем этим делать…

– И что ж вы делали… Со всем этим?

– Понятно, что. Встречались. Любили друг друга. Нечасто, правда…

– Ты ее очень любил, да?

– Не знаю, Насть. Честно, не знаю. Бывает, очень трудно распознать за бешеной страстью, есть любовь или нет. Эти вещи ведь в разных комнатах сидят очень часто… Но помню, что я предложил ей уйти от мужа, а сам хотел от жены уйти. А она не решилась. Сказала, что ребенка ждет.

– Выходит, это правда? Правда, что девчонки… Что они могут быть твоими?

– Нет, не думаю… Хотя кто его знает… Не знаю. И знать не хочу, если честно.

– Странно… А почему не хочешь?

– А кому это надо, Насть? И зачем? Девчонки знают, что он их отец, стало быть, он и есть отец. Тут ведь важна не сама правда, а знание. То есть привычка к этому знанию. Зачем все пытаться ломать, сама подумай?

– Но тебе самому… Разве не хочется знать?

Никита вдруг задумался, долго ничего не отвечал. Потом проговорил осторожно:

– Ты знаешь, я как-то никогда не грезил отцовством, Насть… Пусть это неправильно звучит, но это правда. Я вообще легко на этом свете живу. Вернее, пытаюсь жить. Чтобы никому собой не доставлять лишнего неудобства. Скорее наоборот. Чтобы со мной удобно и легко было. Ведь тебе хорошо со мной, правда? И девчонкам твоим хорошо… Разве этого мало для счастливой совместной жизни?

Настя слушала, смотрела в его запрокинутое лицо, но особо в смысл его слов не вникала. Другая мысль ее обескуражила. Такая вдруг ясная появилась в голове мысль… И даже не мысль, а ощущение. Будто она сейчас не лицо Никиты видит, а… Полино лицо. И Олино. Ведь явное сходство есть, абсолютно явное! Господи, да как же она раньше этого не замечала? Хотя да, ведь повода замечать не было… С чего бы он раньше-то взялся, этот самый повод?

И сама не поняла, как тихо проговорила вслух:

– А они ведь на тебя очень похожи, Никит… Оля с Полей…

– Да ну, брось! – поднял голову Никита, глянув ей в глаза. – Не может этого быть, не придумывай! И вообще, не бери всю эту историю в голову, забудь. Я ж тебе объясняю – мы с Лизой были вместе недолго. Так что…

– Но ведь тут дело не в количестве времени, сам понимаешь… А хочешь, я экспертизу ДНК организую, а? У меня подруга в лаборатории работает… Ирка…

– Нет, не хочу, Насть. Я ведь тебе только что все объяснил. Зачем ты опять?