Шведская семья Ивановых

– Может, ко мне прямо сейчас поедем, а? – Лара совсем осмелела, чувствуя, как выпитое вино ударило в голову. – Ты не против, надеюсь?

– Что, все так просто, да? – с улыбкой ответил Никита.

– А зачем нам с тобой эти сложности? По-моему, сложностями ты уже сыт по горло… Разве не так?

– Да так, так…

– Вот видишь! Я тоже, между прочим, сложностей не люблю… Да, честно тебе признаюсь – не люблю! Уж по крайней мере со мной у тебя шведской семьи точно не получится, обещаю! Ну что, едем? И не осуждай меня за торопливость, ради бога! Да, я такая! Всегда искренне проговариваю то, что думаю!

Он посмотрел на нее очень внимательно, будто хотел разглядеть ту самую искренность, о которой она говорила. Потом проговорил тихо:

– Ну что ты меня уговариваешь, будто я собираюсь тебе возражать? Я на идиота похож, по-твоему? Конечно же, едем… И даже обязательно…

Всю дорогу до дома она ликовала про себя тихо – победа, победа! И потом это ликование было тоже вознаграждено – Никита так лихо вознес ее по лестнице на руках в спальню, что она опомниться не успела. И дальше тоже – как в красивом кино… И дрожание ее пальцев, пытающихся расстегнуть пуговицы на его рубашке, и его нетерпеливое рычание, и два быстрых дыхания в унисон… Если взять крупным планом – просто фантастический кадр! Феллини нервно курит в сторонке! Все так, как она себе и представляла, и вся ночь еще впереди… Ведь он должен остаться у нее на всю ночь, он просто обязан! А где ночь, там и утро, и день… И снова ночь… И вся жизнь, полная и счастливая!

* * *

Никита проснулся от легкого запаха духов, показалось – незнакомого… Потом вспомнил, чей это запах. И про все вспомнил… Как же он крепко заснул, а главное, как хорошо и беззаботно! И утро, должно быть, совсем позднее…

Открыл глаза, поднял от подушки голову, огляделся. Да, миленькая у Лары спальня. Вся в розово-кремовых тонах. В такой спальне поневоле будешь чувствовать себя беззаботным – забытое давно чувство, между прочим…

Нет, правда, на душе очень легко. Проснулся – ничего никому не должен. И ничем не обязан. Может, он такой и есть по сути своей – счастливо легкомысленный? Может, ему по природе другого не дано? А если так… Зачем тогда изображать из себя кого-то другого и жить по чужим правилам?

Боже… Еще и запахи откуда-то доносятся умопомрачительные! Неужто хозяюшка завтрак готовит? Еще и кофе в постель может притащить… Похоже, она любит всякие такие нежности. Да он вовсе и не против, если на то пошло…

О, точно. Легкие шаги на лестнице слышны. Надо притвориться спящим, чтобы все по сценарию было.

Сквозь прищуренные глаза увидел, как она вплывает с подносом в спальню – халатик легкий, воздушный, коротенький. А лицо! Лицо какое счастливое – жуть! Такого лица не сыграешь и никаким старанием не изобразишь, и это ужасно льстит самолюбию, чего уж там…

Да, вполне счастливый момент, и даже не хочется глаза открывать, прерывать его. И внутри так хорошо – не описать… Только – стоп! Не надо сразу сдаваться, надо помучить ее немножко. Уж прости, дорогая Ларочка, но очень хочется поиграть в эти забытые игры. Так давно не играл… Провалился в серьезную семейность, в обязательства, совсем ему не нужные…

Однако пора и проснуться. Вон Ларочкина рука уже и щеки коснулась, и пальчики защекотали за ухом. Открыл глаза, потянулся, улыбнулся, сел в постели, глянул на нее благодарно.

– Ты мне кофе в постель принесла? Прелесть какая…

– Да… Я еще и завтрак приготовила… Только не знаю, что ты любишь на завтрак… – Лара нежно улыбнулась, протягивая ему чашку с кофе.

– А я всеядный… – ответил он быстро, проглатывая кофе одним глотком. – А еще я очень тороплюсь, милая… И позавтракать уже не успею. Но кофе был отличный, спасибо!

Поставил чашку на поднос и подскочил с кровати пружиной, принялся быстро одеваться, будто и впрямь торопился ужасно.

– А что тебе на ужин приготовить? – тихо спросила Лара, наверняка огорченная его торопливостью.

Он обернулся к ней, спросил обидно-насмешливо:

– А разве я сказал, что на ужин приду?

– А разве нет? А я думала…

– Что ты думала, Ларочка? Что ты взяла меня под уздцы, как коня, и привела в стойло?

– Нет… Нет, конечно… Зачем ты так, Никит? Я же…

– Ну прости, если обидел. Ты ведь знаешь, что я женат. Да, у меня семья, Ларочка, ничего не поделаешь.

Так серьезно все это сказал, что едва сдержался, чтобы не рассмеяться. А она поверила, смотрела на него с немым ужасом. Потом пролепетала почти со слезой:

– Какая у тебя семья? Шведская?

– Ну, какая бы ни была… Семья есть семья, какая уж есть…

Развел руками, вздохнул нарочито грустно. И поторопился уйти, чтобы не ломать дальше эту комедию. А что делать, игра есть игра! Можно себе позволить, имеет право. Если на то пошло, милая Ларочка тоже в свои игры играет, так что оба они друг друга стоят!

Ушел и уже не увидел, как Лара заплакала тихо, как упала лицом в подушку, а по другой подушке принялась бить кулаком… Сволочь, сволочь! Все же испортил, сволочь такая! Так было красиво все… Наплакавшись, села на постели, тряхнула кудряшками, задумалась…