Шведская семья Ивановых

Настя села напротив него, отпила кофе из своей чашки. Больше говорить было не о чем. Молчание становилось таким тяжелым и напряженным, будто в этот миг вырастала меж ними стена по кирпичику. Кирпичик – закрыла плечи. Кирпичик – закрыла лицо. Еще кирпичик – и нет человека в твой жизни.

– Мам, ты чего нас с Олькой не будишь? – услышала Настя недовольный Полькин голос. – Сидите тут, кофе пьете… Мы же в школу опоздаем, мам!

– Не опоздаете. Зови сюда Олю, Поль…

– А что там за чемоданы в прихожей стоят? Кто и куда уезжает? – спросила Оля, заходя следом за сестрой на кухню.

Настя глянула Никите в лицо и удивилась – таким оно было бледным и растерянным. Хотя… Чего тут удивительного, в общем? Какая бы ни была в человеке физика с органикой, какая бы ни руководила им легкость бытия, а осознавать, что за спиной твоей дочки родные стоят и что придется сейчас навсегда с ними проститься – тоже, поди, нелегко…

Хотя Никита быстро взял себя в руки. Расправил плечи, сделал веселые глаза, повернулся всем корпусом к Поле и Оле:

– Мои там чемоданы стоят, девчонки, мои! Ухожу я от вас! Вот жду, когда вы проснетесь, чтобы попрощаться! Не мог же я просто так уйти, правда?

– То есть… Как это ты уходишь, Никит? Куда? – недоверчиво спросила Поля, подходя к столу. – Прямо совсем-совсем уходишь, что ли?

– Да вот так… Совсем-совсем. Мы с вашей мамой решили расстаться, примите это как факт. Вы уже большие девицы, наверняка знаете, так бывает. Люди встречаются, живут вместе, а потом расстаются.

– Интересно… И кто это первый придумал? Ты или мама?

– Поля, ну что за вопросы? – сердито остановила ее Настя. – Что ты его допрашиваешь, в самом деле?

– Понятно… Значит, это мама так решила… – тихо ответила Поля, поворачиваясь к Оле. – Понятно…

– Да не важно в общем, кто из нас что решил, девчонки! – снова нарочито весело проговорил Никита. – Мы вместе решили, что так будет лучше. Может, вы нас и поняли бы, если бы… Если бы чуть взрослее были… И если бы знали правду… Хотя нет, не надо, о чем это я… Тогда бы точно не поняли…

– Вот сейчас мы уж точно ничего не понимаем, Никит! – проговорила Оля, разводя руки в стороны. – Объясни нам, пожалуйста!

– Ну все, девочки, хватит! – Настя выступила вперед. – Никита же вам ясно сказал – мы оба так решили! А почему… Это уж наше дело, понятно? И вообще… Неприлично так любопытствовать, надо всегда сдержанность проявлять, когда дело касается чьих-то отношений! И все, и закончим на этом… Вы Никиту задерживаете, он уже страшно опаздывает…

– Да, да! Я опаздываю! – решительно поднялся с места Никита. – Не надо меня провожать, я сам дверь захлопну! Все, девчонки, пока…

Он так быстро вышел из кухни, что ни Поля, ни Оля не успели ничего сообразить. И вздрогнули, когда услышали, как в прихожей захлопнулась дверь.

– Что это было, мам? – тихо спросила Оля, указывая рукой в сторону прихожей.

– Правда, мам… О чем это он сейчас говорил? – вторила ей Поля, требовательно глядя на Настю. – Про какую правду он толковал?

– Не знаю… – вполне себе легкомысленно пожала плечами Настя. – Мало ли, что говорят, когда расстаются… Не берите в голову, девчонки! Лучше идите-ка умывайтесь и собирайтесь, а я пока на скорую руку завтрак приготовлю. Вам глазунью делать с помидорами или с колбасой?

– Одно другому не мешает, между прочим… – проворчала Поля тихо. – И то, и другое давай. И все-таки, мам…

– Иди, Поля, иди… В школу опоздаете… – деловито проговорила Настя, доставая продукты из холодильника. – И мне тоже нельзя опаздывать, я тоже тороплюсь, между прочим…

Девчонки ушли, а она вдруг подумала – надо же, как все естественно получилось! Оказывается, врать можно легко. Гораздо легче, чем говорить правду. Но ведь иногда и ложь может быть правдой, как только что выяснилось! Если правда сама от себя отказалась, а ложь всю ответственность на себя жаждет забрать?

Девчонки вернулись аккурат в тот момент, когда она ставила на стол тарелки с яичницей. С помидорами и колбасой, как и просила Поля. Сели обе за стол – причесанные, умытые. Двое из ларца, одинаковых с лица. Такие родные, такие милые, аж сердце зашлось… И, чтобы не показать нахлынувшей некстати нежности, спросила тихо:

– Папа там спит еще, наверное?

– Да, спит… – ответила Оля, с удовольствием отправляя в рот хлебную корочку с кусочком помидора. – Мы заглядывали в гостиную, тихонько, чтобы его не разбудить…

А Поля вдруг посмотрела на нее внимательно, спросила осторожно:

– Что это с тобой, мам?

– А что со мной? Все в порядке со мной…

– А мне кажется, что ты вот-вот заплачешь, мам!

– Да ну, не придумывай! С чего мне плакать?

– Но я же вижу… Ты же знаешь ведь, я всегда чувствую, если с тобой что-то не так…

Все! Добила-таки ее Поля! Слезы и впрямь побежали из глаз, уже ничем их не остановишь. Только и смогла тихо проговорить, прикладывая пальцы к щекам:

– Я плачу потому, Поль… Потому… Что очень вашего папу люблю… Понимаете вы это или нет? Люблю, и все тут… Ну что теперь с этим делать, что?