Шведская сказка

Ну что ж, наступало время евнуха, и великому визирю нужно было возвращаться к своим делам. А они складывались плачевно. Турки в эту войну терпели поражение за поражением. Сначала проклятый шайтан Суворов отбил все попытки высадить десанты на Кибургскую косу, затем этот Пол Джонс, американец на русской службе вместе с принцем Нассау разгромил их флот в лиманах, а теперь и сам Гасан-паша, гроза морей, еле унес ноги от какого-то там Ушак-паши. Что-то там будет с Очаковым? Устоит ли Гуссейн-паша перед натиском русских? Известие о том, что шведский Густав начал воевать с русскими, порадовало, слов нет, но… это так далеко, где-то на севере… В тяжелых раздумьях Юсуф-Коджа побрел прочь из Топ-Капу.

- Мой повелитель… - тончайшим голосом позвал Абдул Гамида сменивший визиря главный евнух.

- Что тебе? – отозвался султан, продолжавший внимательно изучать арабские изречения из Корана, что так искусно были вплетены в узоры потолка его покоев.

- Позволь порадовать сегодня вечером своего повелителя… - елейный тонкий голос обволакивал Абдул Гамида.

- Что приготовил своему султану ты на это раз? – заинтересованно спросил Абдул Гамид, и даже присел на своем великолепном ложе. Дурные мысли, связанные с войной, улетучились в тот же миг.

- Мой повелитель получит все, что желает и любит… Мед ее уст и пламень губ, влажность ее языка и прохладу грудей, гибкость стана горной кошки и неуловимость ее скользящих объятий, узость девичьего лона и огонь, бушующий внутри его… - султан почувствовал знакомое томление внизу живота и встал:

- Не томи меня, евнух, я уже возжелал эту красавицу. Разоблачай меня и веди скорее в бассейн! – Из полумрака покоев тотчас выскользнули две обнаженные до пояса чернокожие наложницы, в тончайших прозрачных шальварах, и осторожно, чуть позвякивая золотыми браслетами на узких лодыжках, стали снимать одежду с Абдул Гамида. Поддерживая под руки своего повелителя, они медленно повели его в соседний зал, где находился роскошный бассейн из белого мрамора. Золотые львиные головы, расположенные по всем восьми углам этого сооружения извергали тонкие струи воды, заранее смешанной с благовониями. Стены зала были отделаны самыми дорогими породами дерева и обставлены огромными ливанскими зеркалами. Абдул Гамид, по-прежнему, поддерживаемый двумя чернокожими мойщицами, осторожно спустился в благоухающую воду по малахитовым ступеням, и разместил там свое разжиревшее и обрюзгшее тело.

- Где твой подарок, евнух? – султан осмотрелся по сторонам, но кроме собственного отражения и двух негритянок, никого не обнаружил.

- Всему свое время, мой повелитель… - откуда-то доносился писклявый голос кизляр-агаси. – Ожидание лишь разжигает страсть…

- Тогда побыстрее, бездельницы! – Абдул Гамид шлепнул обеих наложниц по ягодицам. Чернокожие девушки стремительными, но очень нежными движениями намыливали и тут же омывали обнаженное тело своего повелителя. – Хватит! Я готов! – султан нетерпеливо оттолкнул их и попытался встать самостоятельно. Но огромное, разжиревшее тело плохо слушалось, Абдул Гамид поскользнулся и если б не девушки-наложницы, возможно тень Аллаха закончила свой жизненный путь немного раньше намеченного.

Наконец, омовение закончилось, султан был вытерт и обрызган благовониями. На него одели тончайшую тунику из египетского льна. Абдул Гамид вновь оттолкнул обеих наложниц и самостоятельно направился в покои. Уже горели свечи, зажженные невидимыми руками слуг, источая неповторимый аромат мускуса, амбры и лаванды, создававший атмосферу ожидания любви. Как только он уселся на свое ложе, зазвучала нежнейшая музыка.

В его покои проскользнула девушка. Он не видел в полумраке ее лица, но как соблазнительны и упруги были юные черты ее тела. Ее чудесные груди были прикрыты тонко обработанными металлическими, с позолотой, пластинками, украшенными бахромой. Браслеты с драгоценными камнями надуты на запястья, верхние части рук и лодыжки. Все остальное – обнаженное, соблазнительно, бесстыдно голое от пальцев рук до ярко накрашенных ногтей на маленьких ступнях, с тончайшими полосками кисеи, лишь подчеркивали ее наготу, придавая таинственность очертаниям. Все мерцало блестками золотых и розовых снежинок, и ее не слишком широкий таз, вознесенный нежной округлостью бедер, казался изваянным из слоновой кости.

Восточные мотивы, легкие и заунывные, будоражили слух султана, опьяняюще пах фимиам, а отблески многочисленных свечей отражались в бронзе кожи танцующей прелестницы.

Дрожа всем телом, она откидывалась назад, и змееподобными движениями гладила свое тело, иногда, совсем незаметно, как дуновение ветерка, касалась бороды своего повелителя. Она танцевала, ритмично ударяя в бубен, сотни мелких косичек рассыпались по маслянистым плечам.

- Довольно! – поманил ее султан, - поди сюда!