Шведская сказка

- Да, чуть про гвардию нашу не забыла! Отпиши приказ мой премьер-майору Татищеву . От каждого полка гвардейского по батальону, от Конной гвардии – три эскадрона. Пускай с ними и великий князь отправиться, давно проситься у меня. В конвой ему лейб-казачий эскадрон определи. Пусть присмотрят, а то горяч уж больно, Павел Петрович – хмыкнула. – Да, главенствовать над всем гвардейским отрядом Татищеву. Александр Васильевич, - Храповицкому, - ты прикинь-ка, что там из войск у нас набирается. Опосля доложишь.

И в который раз повторила:

- Эх, и в правду сказать, близко царь Петр столицу-то заложил…

На что Храповицкий заметил вскользь:

- Основал то он ее еще до взятия Выборга, знамо на себя-то рассчитывал.

- Оно, конечно, - соглашалась Екатерина, - только все вспоминаю про светлейшего князя Потемкина. Был бы рядом, в пять минут все обрешили б, как со шведом разобраться наилучшим образом.. А так все самой, все самой приходиться.

Но и про Европу не забывала Екатерина. Общественное мнение штука важная.

В Берлин писала Циммерману : «Петербург теперь иметь будет вид сражения, да и я сама живу как на главной квартире. Надобно будет, с гвардией отойду к Осиновой Роще. Европа отдаст мне справедливость. Правосудие, рассудок и истина на моей стороне. Смело отдам свое дело на решение всем университетам на свете!»

В Париж - Гримму: «Мной многоуважаемый брат, сосед и тупица затеял таки войну. И на что рассчитывают шведы? Да их каменьями заметут с мостовых Петербурга!»

Мнение послов иностранных выслушала. Австрийский Кобенцель раскланялся весь:

- Мы поражены скорости, с какой ваше императорское величество встретили Густава!

А французский посланник Сегюр добавил:

- Великая империя и великие ее ресурсы! Одно непонятно…

- Что ж вам граф не понятно? – усмехнулась Екатерина.

- Отчего Густав так медлителен?

- Воевать, граф, не пьески писать. Это не театр! Вон он – на газеты разбросанные кивнула, - по всей Европе расшумелся, о вероломстве нашем, о победах своих. Бумага все стерпит. А мы тем временем лупить будем автора сих пасквилей. Даст Бог время, сама сяду, ответ сему сочинителю состряпаю. А суть ответа и делами подтвердим.

Уже 12-го июля Храповицкий доложил:

– 3000 конницы и 17000 пехоты у Мусина-Пушкина собрано ныне.

- Вот так! – торжествовала Екатерина. Храповицкий продолжал:

- Николай Петрович Архаров отписал: Готов еще по одному рекруту с каждой сотни душ дать!

– А пока и не надобно. От Гюнцера известия получены – нелады там у шведов. Доносит, что оппозиция средь ихних офицеров зреет. А в народе нашем, что говорят?

- Нет рода брани, которой не бранят его большие и малые. «За усы приведем вероломца. Войну в три недели окончим!» - кричат. Просят идти без отдыха. Не могут драки дождаться. Отовсюду рекрутов везут и везут.

- Как крепости наши?

- Нейшлот стоит твердо, а вот Левашов опять паникует. Доносит, что шведы обошли его, форпосты жгут. Высадки десанта ожидает с галер.

- Что он все труса-то празднует? – раздраженно откликнулась императрица. – Еще и осада толком не началась, а он по мне так готов уже сдаться. Коли Левашов сдаст Фридрихсгам – под суд пойдет. – пригрозила. – Эх, надобно на Гюнцеля его поменять, да поздно уже.

Пришли радостные известия от Михельсона. Трижды атаковал шведов. Первый раз - 8-го июля на реке Сальмис взят в плен Армфельд:

- Это какой? Дядя или племянник? – поинтересовалась Екатерина.

- Нет, - пояснили, - ни тот, ни другой, просто еще один. Родственник.

- А жаль!

10 июля у Кернакоски атакован полковник Эренрот с 320 солдатами, взята пушка. И третья стычка - 12-июля, на реке Пардакоски – взят редут, две пушки и несколько пленных. Авангард Михельсона приблизился к Уттису.

Императрица не удержалась, тут же Циммерману отписала: «Было три сшибки со шведами. Человек до ста в полон взяли и пушку».

- А пусть знают в Европах…

Осада Нейшлота тянулась вяло.

- Мне кажется, что эпопея греков против Трои была куда интереснее, хоть и длилась она целых десять лет. Там хоть античные герои выходили на поединки, развлекая свои армии. – откровенничал с Егерхурном Стединк, сидя на берегу озера и разглядывая неприступную русскую крепость. – А от наших перестрелок с русскими толку мало. Не застрянь мы у Нейшлота, можно было бы совершать рейды до самого Петербурга. Пока мы топчемся на месте, русские лишь накапливают силы.

- А подкуп? Не пробовали? – отозвался Егерхурн.

- На нашего коменданта золото не подействует. Вы же его видели.

- Но кажется Сулла говорил, что нет таких крепостных стен, на которые не взберется осел, нагруженный золотом.

- Может Сулла, а может Филипп Македонский … - грустно согласился Стединк, - только не в нашем случае.

Капитан фон Вальк из королевской ставки вернулся. Стединк письмо от Хельги ему передал. Плечами пожал полковник:

- Не знаю уж как и попало оно сюда, да маркитанты наши границ и войн не ведают. Торговля для них превыше. Но, главное, капитан, ваша дочь жива и пребывает в здравии у своего деда.

Вальк долго потом расспрашивал Веселова, как, да что случилось. Смотрел укоризненно:

- Что ж ты мол… не уберег жену.