Шведская сказка

«Какие изменники! Буде не таков был король,

то заслуживал бы сожаления, но что делать,

надобно пользоваться обстоятельствами;

с неприятеля хоть шапку долой!»

Екатерина II.

Полковники Хестеску и фон Оттен не отставали от старого Карла Густава Армфельда.

- Вы же видите, ваше превосходительство, - уговаривали каждый день, - снабжение все хуже и хуже. Солдаты ропщут. Их надо кормить, а чем? Король приехал, прокричал что-то, а солдат послушал, но сыт от этого не стал. Его желудок также пуст, как и вчера. Густав развернулся и уехал, а мы с вами остались здесь – со своими солдатами, которые теперь смотрят на нас, и ждут, что мы их накормим.. Опять же все действия короля, вы же знаете, противоречат той самой конституции, что он и объявил. А что будет дальше никому не ведано. Но, со всей офицерской честностью можно признаться самим себе: будет только хуже.

Полковникам вторил и зять генеральский обер-адъютант Карл Иоганн Клик. Другие командиры не отставали: подполковники Отто Клингспор, Генрих фон Коттен, Петр Энергиельм, с ними майор Егерхурн . Всего заговорщиков набиралось числом семь. А о сочувствующих и говорить нечего. Капитан Вальк, потерявший жену в проклятой Пуумале, открыто говорил и обвинял во всем Густава. Кончилось тем, что около ста офицеров подали одновременно в отставку.

- С кем, ваше превосходительство, мы останемся? – твердили Хестеску и фон Оттен.

Старику Армфельду и самому вся эта война стояла поперек горла, хотя он и страшился королевского гнева. Но обстоятельства вынуждали подчиняться. Не согласовывая действия с главной квартирой, Армфельд приказал отступить от Фридрихсгама в Ликалу.

Узнав об этом, король впал в отчаяние. Все рухнуло. Собственная армия выходила из подчинения. Напрасно уговаривали короля его любимцы – Армфельд, Вреде, а также, генералы фон Платен и Мейерфельдт и твердили ему на перебой:

- Это недоразумение!

- Нет, это бунт! – отвечал им, чуть не плача Густав.

- Если бунт, то мы будем беспощадны к мятежникам! – твердо заявлял фон Платен.

- Ах, нет, нет, господа, - отмахивался от всех король. – раз мои войска отказываются мне подчиняться, раз так много офицеров не хотят служить под моими знаменами, лучше отступить сейчас, чем испытать горечь поражения от оправившихся и злорадствующих русских.

- Ваше величество! – Армфельд мягко продолжал уговаривать короля. – Все можно решить наипростейшим способом.

- Каким, Мориц?

- Арестовать зачинщиков!

Ответ Густава был странен:

- Нет! Надо сделать вид, что мы не обращаем внимания.

- Но почему? – все окружавшие короля были поражены.

- Может быть в настоящих затруднениях России, она согласиться на почетный для нас мир, тогда и не премину им воспользоваться.

- ?!

- Если нет, - продолжил Густав, - то путь строгости для меня всегда открыт.

Шведы отступили. Королевская ставка теперь размещалась в Гекфорсе. А в Ликала, тем временем события развивались стремительно. Маленькая, но очень энергичная кучка офицеров, прямо под боком у собственного короля, сотворила неслыханное. Мало того, что вокруг нее объединились не только слабые и простодушные, но она привлекла к себе и тех, кто просто искал удачи в жизни, кто намеревался строить свою карьеру, вне зависимости от пожеланий своего короля. И не солдаты, а офицеры потеряли свое мужество и волю, поддавшись общей тревоге и пораженческим настроениям, умело распространяемым этой маленькой группой офицеров. Карл Клик – обер-адъютант и зять старого генерала Армфельда, юрист по образованию и мастер пера, сочинил смиренную ноту, обращенную суверену страны, с которой они находились в состоянии войны. Для слабых и неуверенных, написание подобного документа объяснялось необходимость помочь королю и отечеству достойно выйти из войны, а для дворян-офицеров – главное, было ограничить власть Густава.

Витиевато и туманно в этом документе говорилось о стремлении к вечному миру между Россией и Швецией. Причем совершенно неожиданно появилась фраза о том, что Швеция должна обрести границы, которые она потеряла по Абосскому миру. На этом настоял, подписавший ноту старый генерал Армфельд – ну нужно ж было, как-то оправдаться перед королем. Вопрос об отсоединении Финляндии от Швеции витал в воздухе, но на бумаге его не отразили. Это сразу вызвало множество разногласий между заговорщиками. Потому, было решено, что отправляющийся к русским майор Егерхурн расскажет о сем предложении в личной беседе с Екатериной.

Вечером 29-го июня Клингпорт с Егерхурном отправились к линии фронта. Спрятавшись в кустах, они несколько раз выстрелили в разные стороны, потом молча пожали друг другу руки и расстались. Клингпорт вернулся назад один:

- Нас обстрелял противник, господа, мне удалось уйти, а бедняга Егерхурн или погиб или захвачен русскими в плен. – прозвучали объяснения. Все понимающе кивнули.

***