Шведский всадник

— Каждый год ты приходишь ко мне за хлебом и семенами, потому что не можешь прокормить себя и свою коровенку. И заготовить зерна для посева, чтобы хозяйство шло прибыльно, ты тоже не можешь. А все из-за чего? Ты спозаранку сидишь в пивной, а если не в пивной, то у себя дома на печке! Жажду ты утолять умеешь, а голод — не научился! Вот и бежишь ко мне побираться!

Крестьянин хорошо знал, что, если он все-таки получит свою полумерку зерна, ему следует переждать плохую погоду. Он ежился, попуская мимо ушей колкие речи хозяина, и вертел в руках свою кроличью шапку. Когда Шведский Всадник умолк, он вновь начал просить:

— Но ведь исстари заведено, чтобы господин помогал своим крестьянам, как подобает христианину и дворянину. Вот и я прихожу к моему господину с большой просьбой в моей тяжелой нужде. Зерно это я хочу взять взаймы до урожая…

— Опять мимо нас везут покойника, — вдруг вмешалась Мария-Агнета, выглянув в окно. — На этой неделе уже третий будет… Господи Иисусе, почему там умирает столько людей? Да и неужто во владениях господина епископа нет своего кладбища?

— Кладбища там нет, — подтвердил учитель. — Там одни заводы, плавильные печи, шахты да карьеры. Самая большая шахта называется «Святой Матфей». Еще есть шахта «Святой Лаврентий» и каменоломня «Бедные души». Люди мрут как мухи у печей, и управляющий отсылает их на захоронение в соседние деревни.

В бледном свете гаснущего дня мимо двора тащилась нищенская процессия, спускавшаяся с холма на проселочную дорогу. Впереди шагал человек с крестом, за ним худой мерин тащил телегу с некрашеным гробом, а замыкал шествие старенький священник, беспрестанно бормотавший молитвы. Никто не оплакивал покойника и не провожал его в последний путь.

— Это значит, — объяснил плотник, — что его княжеская милость, господин епископ, закладывает в своей новой резиденции еще один увеселительный сад с бассейнами, фонтанами, скальными гротами, китайскими павильонами и оранжереями. Строительство стоит больших денег, а их в епископской казне постоянно недостает. Поэтому-то он и прислал на рудники нового управителя, а тот, чтобы выслужиться, сократил людям рацион. Теперь им больше не дают сала, а пайку хлеба урезали до полуфунта на человека, но работать они должны по-прежнему. Вот многие и не выдерживают — падают, как листья по осени.

— Может быть, епископ не знает, что творится в его владениях, и его следует известить об этом? — предположила Мария-Агнета.

— Он все прекрасно знает! — возразил учитель. — Недаром же в народе его зовут епископом дьявола. У него господские замашки — блеском и роскошью своих дворцов он хочет превзойти светских князей, и, по его мнению, все его управители и надзиратели недостаточно жестки к бедным работникам.

Шведский Всадник хмуро смотрел вслед телеге, медленно катившей свой скорбный груз по проселку.

— Кругом идет война, — продолжал учитель, — и все бедствуют, но для заводов епископа лучшего времени и не придумаешь. Что шведский Карл, что московский Петр — обоим нужны полевые пушки, ядра, мушкеты, кирасы и сабельные клинки. Оба заказывают вооружение у епископа. Вот и дымятся сутки напролет горны и закаляется в уксусе железо. Каждый день тяжелогруженые повозки катятся отсюда в Польшу.

— Эти заводы — убежище пропащих и проклятых всеми душ, — тихо добавил крестьянин. — Их уже никто не вызволит оттуда, одна только милосердная смерть.

И тут Шведский Всадник, поддавшись власти воспоминаний, внезапно принялся рассказывать:

— Самая скверная работа — у печей для обжига извести. В каменоломне тоже не сахар. Там расщепляют породу тяжелым копром, камни разбивают кирками и выламывают из скалы голыми руками. Потом рабочие дробят их железными молотками. Все эти люди изо дня в день глотают каменную пыль и уже через несколько лет поголовно харкают и захлебываются кровью. Помилуй их всех Бог! И особенно тех, что прикованы к тачкам, на которых подвозят раздробленный известняк к печам и отвозят от них жженую известь… Печь для обжига имеет две пылающие топки…

— Христиан, откуда ты знаешь все это? — удивилась Мария-Агнета. — Ты говоришь так, будто сам ломал камни в епископском аду!