Шведское огниво. Исторический детектив

С бывшим любимым сокольником хана Тохты не поспоришь.

Из кустов показался Сулейман. После лазания по деревьям халат его можно было выжимать. Он облепил юношу, как будто тот вылез из реки. Сулейман этого даже не замечал. Щёки его горели, в глазах пылал охотничий азарт:

– Там несколько голубятен есть. Но прямо у ограды пристани только одна. Да ещё какая! Высокая большая. Какой-то богатый очень человек живёт. Усадьба, как крепость, да ещё внутри частоколом перегорожена. Дом дворцом смотрит. Дальше к реке какие-то избы большие очень, но простые. Там, наверное, артели какие живут. И домики совсем небольшие. Я несколько раз направление сверял. Точно на этот богатый двор голубь летел! Мне так показалось, – добавил, видно вспомнив сколько раз его подводила азартность и поспешность.

Это не укрылось от Злата. «Учится, парень» – улыбнулся он про себя.

– Голубь, обученный лететь до Нового Сарая, вряд ли обитал в хижине бедного дровосека, – поддержал Сулеймана Веляй.

– Теперь самая тонкая работа наступает. Ястребиная, – хищно сузил глаза Туртас, – Нужно только постараться скрытно подобраться к дому.

Злат задумался.

– Есть ворота с пристани. И калитки. Они запираются охраной.

– С пристани? Вот и хорошо. Зайдём на пристань, будто по какому делу. Потом попросишь охрану меня пропустить в Булгарский квартал. Чтобы в обход не идти. У меня мешок в руках, скажу мне отнести нужно. По быстрому. Эти калитки ведь для того и делали. Сам меня подождёшь.

– Вот нам клетка с голубями и пригодиться, – догадался наиб, – Мы же её здесь на пристани взяли. Попрошу вспомнить, кто видел, когда её приносили.

– Ты, Сулейман, мой плащ возьми, – повернулся он к юноше, – Завернись как следует. А то у тебя вид, будто тебя только из реки вытащили. Сразу в глаза бросается.

– Веляй пусть на дороге нас ждёт, – добавил Туртас, – С соколом, на всякий случай.

Как и предполагал утром Злат, язык смотрителя после обеда уже стал сильно заплетаться. Он долго морщил лоб под суровым взглядом наиба, пытаясь вспомнить, видел ли он раньше предъявленную клетку с голубями. Зато очень грозно бранился на стражников, которые также не могли ничего сказать. Ругая их лежебоками, дармоедами и сонными бездельниками. Он даже обрадовался просьбе наиба, открыть калитку в Булгарский квартал, чтобы его спутник отнёс туда мешок.

Немного погодя Злат спровадил Сулеймана с клеткой, велев дожидаться его на дороге. Сам с властной монументальностью уселся пить мёд из смотрителева кувшина. Ругая при этом свою злую долю, тяжёлую ханскую службу и человеческую неблагодарность. Даже позавидовал смотрителю: «Сидишь в тепле, мёд попиваешь. А тут мотаешься под дождём, не жрамши». Тот уже воспринял эти слова, как намёк и стал суетиться насчёт угощения посолидней, но появился Туртас.

– В Крым что ли ходил? – грозно напустился на него наиб и двинулся на выход.

До самых ворот пристани они не обменялись ни словом. Только на дороге Злат бросил на спутника вопрошающий взгляд. Тот кивнул с довольной улыбкой.

Уже, когда подошли к Веляю и Сулейману, Туртас похвалил птичку, погладив мешок в руке:

– Сбил, как из пращи. Почти на крыше голубятни.

– Мой лучший ястреб, – самодовольно ухмыльнулся торговец.

Он покрутил головой и добавил:

– Хорошо вовремя управились. Теплеет. Не было бы завтра тумана.

Туртас, прихватив клетку с единственным уцелевшим голубем, отправился в хижину Бахрама. Остальные двинулись в город. Веляй, немного погодя, забрав у Сулеймана мешки с птицами, свернул в свой квартал, дальше поехали вдвоём. Юноша отправлялся на другой конец Сарая в контору Касриэля, узнать не появился ли купец из Крыма. Злат решил заехать таки к эмиру и рассказать его жёнам про таинственно исчезнувшего постояльца. Бахрам куда-то запропастился, пускай потом сам сходит. Оно и веселей получится.

– Этот двор я хорошо знаю, – разглагольствовал Злат, уже отобравший у Сулеймана свой плащ. Усадьба купца Музаффара из Булгара. Он рабами торгует. Потому у него во дворе такие строгости и заборы. Сам здесь он лишь наездами бывает.

Юноша, вдруг придержал коня. На лице его читалось изумление:

– Знаю я этого Музаффара. Он возле Могул-Буги денно и нощно отирается. И возле его отца.

XVIII. Московский гость

Поболтать с эмирскими жёнами опять не удалось. Едва Злат подъехал к воротам дворца, его окликнул караульный. Оказалось с утра уже два раза присылали из дома и очень просили приехать.