Шведское огниво. Исторический детектив

Дальше уже всё было понятно и предсказуемо. Туртас оставил княжича в какой-то бане у берега. Сам сбегал и привёл какого-то мужика, говорившего по-русски. После чего рассказал, что на постоялый двор приезжали стражники с людьми Алибека, а сам наиб арестован по обвинению в измене. После чего Наримунт немедленно решил отправится к эмиру. Никакие уговоры Туртаса проявить осторожность и хоть немного выждать, на него не подействовали. Увидав, что переубедить настойчивого литовца не удастся, Туртас привёл откуда то лошадей.

Уже в обители эн-Номана настал черёд рассказывать Злату.

Здесь ничего не изменилось за те три месяца, что прошли с той поры, как они с Илгизаром навещали шейха в прошлый раз. Даже листва на старых грушах, осенявших двор, ещё не пожелтела. Только сейчас разговор шёл не в саду, а в небольшой уютной комнате. Ставни на окнах были открыты, на улице заметно потеплело и светило солнца.

Только увидев блюдо с лепёшками Злат вспомнил, что у него ведь сегодня во рту не было даже маковой росинки. Скорее всего у его юного спутника тоже. Заметив с какой жадностью Наримунт набросился на лепёшки, эн-Номан улыбнулся.

– Перекусывайте пока за разговорами. настоящее угощение будет попозже. Когда наши головы уже не будут заняты суетой и ваши животы смогут оценить его по достоинству.

Злат стал рассказывать. Подробно и без утайки. Начав с самого начала, когда пришёл на Булгарскую пристань провожать Туртаса. Про голубей и унесённого джиннами постояльца, про огниво, оказавшееся ключом к тайным посланиям таинственных людей-волков из северных лесов, о девушке с перстнем Кутлуг-Тимура на шее, оказавшейся дочерью хана Тохты. При письмо из Праги, украденное у менялы, которое хотел купить Авахав. Про московского инока.

Эн-Номан слушал молча, ни разу не перебив. На его лице вообще не дрогнула ни одна жилка. За долгую жизнь он наслушался и не таких историй.

– Этому Алексию я сразу сказал, что он ко мне не по адресу обратился. Это твоего поля ягода.

– Так и сказал? – усмешка тронула губы шейха, – А он что?

– Как, говорит, только это сделать? Я ему посоветовал с Бахрамом поговорить, может тот чему научит. Только сам старик куда-то запропастился. Дождь все эти дни лил не переставая. Вот и засел где-то в городе.

– Хорошо, что ты о нём вспомнил. Сейчас скажу, чтобы его отыскали и привезли. Заодно и твоего монаха в гости приглашу. Пусть у меня за дастарханом и познакомятся.

Эн-Номан ещё долго выспрашивал у Злата подробности. Наримунт скучал, слушая незнакомую речь и осторожно разглядывая узоры на коврах. Старик, видно, любил ковры. Они висели у него на всех стенах. Это были не здешние ковры из крашеного волока. По всему видно, их привезли издалека. Одни из Персии, другие из Хорезма, даже из Китая. На них красовались башни и озёра, диковинные деревья. Ни людей, ни животных в комнате мусульманского шейха изображено не было. Только одна птица во весь ковёр. Роскошная и прекрасная, каких и на свете не бывает, только в сказках. Может потому и сделали для неё исключение.

«Вещая птица Гамаюн,» – вдруг подумалось Злату.

Алексий приехал скоро. За ним посылали повозку, а он не стал мешкать. Привезли и Бахрама, которого без труда нашли в харчевне на главном базаре.

Увидев Наримунта, монах удивлённо вскинул брови и вопросительно посмотрел на Злата. Тот сразу отвёл разговор от себя:

– Люди хорошо понимают собеседника, когда говорят на одном языке. Думаю, ты знаешь кипчакский, иначе тебя не прислали бы в Орду. Так что переводчик тебе не потребуется. Тем более что я был бы для вас с эн-Номаном никудышным толмачом. Мы ведь с тобой, даже говоря на родном наречии, не всегда понимали друг друга. Потому что есть язык русских, кипчаков, греков, а есть язык кузнецов, торговцев, менял и монахов. Не знаю, как называется ваш язык, но он у вас с шейхом один. Никто не поймёт тебя здесь лучше него.

– Нет ничего хуже, если тебя понимает враг, – отозвался эн-Номан, – Тогда не удастся скрыть от него свои намерения и обмануть. Поэтому спрошу тебя прямо, московский гость, чего ты хочешь? Ваша церковь и так находится под защитой ханов, ваших людей не могут судить ханские наместники и князья, с них даже не берут даней и налогов, не обременяют никакими повинностями. Зачем, тогда ты служишь московскому князю? Ведь твой митрополит куда главнее него?

– Ты говоришь о земной власти, а она переменчива. Паства русского митрополита состоит не только из подданных хана. Наши люди живут и на Волыни, – посмотрел на Наримунта, – и в Литве. Не везде достаёт ханский ярлык. Стоит этим землям уйти из под руки Орды, они уйдут и от нашего митрополита. Тем более, что наш патриарх сидит в Константинополе и полностью в воле тамошнего императора. Земные дела так переплетаются с делами духовными, что подчас и не поймёшь, где одно, а где другое. Клобук митрополита слишком часто становится предметом торга между земными правителями.