Швея из Парижа

В кои-то веки рейс не задержали; сразу после прилета в Нью-Йорк и прохождения досмотра Фабьен схватила такси и помчалась к бабушке в Грамерси-парк. Она отперла дверь и ввалилась внутрь, прислушиваясь. Ни движения, ни звука; бабушка наверняка в постели.

Фабьен поспешила наверх. Сиделка помогала Эстелле приподняться, подкладывая подушки под спину. Фабьен поцеловала бабушку в обе щеки. Истонченная кожа Эстеллы напоминала сморщенную прозрачную сетку, неспособную больше противостоять жизненным невзгодам.

«Неужели и ты умрешь?» – внезапно подумала Фабьен, впервые по-настоящему испытав потрясение при виде хрупкости Бабули. Конечно, она знала, что бабушка очень стара и в свои девяносто семь лет не может ходить, вынуждена передвигаться в инвалидном кресле и редко покидает дом – разве что Фабьен или сиделка вывезут ее покатать по посыпанным гравием дорожкам в Грамерси-парке. Однако как-то слишком внезапно выяснилось, что ее жизнь подходит к концу; до сих пор Фабьен всегда воспринимала бабушку как бессмертную. Возможно, не стоит приставать с расспросами, позволить сохранить тайну, скрытую в свидетельстве о рождении отца? Нет, Фабьен не сможет так поступить. После смерти Ксандера Эстелла осталась последним связующим звеном между прошлым и будущим, и если Фабьен не расспросит ее сейчас, потом будет поздно.

– Кажется, Париж пошел тебе на пользу, – произнесла Эстелла, взглянув на Фабьен так, что заставила покраснеть. – Что там случилось? Ты выглядишь…

Фабьен взяла скрюченную бабушкину руку, погладила пальцы и провела по венам, которые вспучивались над кожей, как мотки фиолетовой шерсти.

– Я встретила одного человека.

Эстелла приподняла подбородок внучки. Губы Фабьен растянулись в улыбке, которую она не смогла спрятать, а к щекам прилила кровь. Она попыталась опустить глаза и увильнуть от взгляда Бабули.

– Похоже, мужчина что надо! – сказала Эстелла.

– Да, мужчина был замечательный.

– Был? Или есть?

– Он живет в Нью-Йорке. Нам суждено разве что переписываться по электронной почте или флиртовать в мессенджере.

Эстелла хмыкнула:

– Ох уж эти ваши мессенджеры! Вот все думаю – как я только без них жила и любила? Ты уверена, что сможешь увидеться с ним снова?

– Через год, когда буду в Нью-Йорке. Это не отношения. Кроме того, мы толком не обсуждали эту тему.

– Вы, молодые, никогда не говорите о самом главном, – проворчала Эстелла. – Каждый усиленно старается оградить себя от проблем, лишь бы устроиться получше. Я порой думаю, вас надо отправить лет на семьдесят назад, чтобы посмотрели, как мы жили раньше, когда не имели других способов общаться, кроме как лицом к лицу. В то время смелость приберегали для самых важных вещей, просто так не болтали о своих чувствах. Вам бы такой опыт пошел на пользу.

«Наверное, ты права», – подумала Фабьен и открыла сумочку. Достав из нее свидетельство о рождении отца, она развернула его и протянула Эстелле.

– Что это? – Эстелла нащупала очки и вгляделась в документ.

Фабьен ткнула пальцем в строку, где было указано имя матери Ксандера. И это была не Эстелла Биссетт. Точно так же и дедушка Фабьен не был записан отцом Ксандера.

– Кто такие Алекс Монтроуз и Лена Тоу?

Часть 3 Эстелла

Глава 10 Декабрь 1940 года

Эстелла постучала в дверь Сэма через полчаса после бегства из клуба.

– Это я, Эстелла!

Внутри послышалось какое-то движение, и дверь открылась. Сэм, одетый в пижамные брюки в полоску, протер глаза и зевнул.

– Чему обязан удовольствием видеть тебя?

– Мне нужен повод, чтобы зайти к другу в гости? – спросила Эстелла, стараясь казаться беззаботной – впрочем, без особого успеха. Она проскользнула мимо, прежде чем Сэм увидел ее лицо. Вот только интонация выдала.

– Что случилось?

– Я… – начала было Эстелла, но замялась и остановилась у комода, повернувшись к Сэму спиной.

Она услышала, как он сел на краешек постели и надел рубашку, затем похлопал по одеялу рядом с собой.

– Иди сюда.

Эстелла опустилась на кровать; Сэм приобнял ее. Она положила голову ему на плечо и уставилась вперед невидящим взглядом, стараясь удержаться от глупых слез.

Сэм пошарил рукой у себя за спиной.

– «Лаки Страйк»?

Эстелла кивнула. Он взял из пачки две сигареты, сунул в рот, зажег обе и затем одну передал Эстелле. Она глубоко затянулась и выпустила струйку голубоватого дыма.

– Который час? – Сэм откинулся на постель и прикрыл глаза. – Мне хочется прилечь.

Эстелла не смогла удержаться от смеха:

– Вот за что я тебя люблю! Ты единственный мужчина, который может сказать мне такое без дурных намерений!

Сэм тоже рассмеялся.

– Никогда не строил планов относительно тебя, Эстелла. Ты всякие намерения разбиваешь вдребезги. – Он сдвинулся и положил голову на подушку.

Эстелла забралась выше на постель и прислонилась спиной к стенке.

– Я была в джаз-клубе и встретила там одного человека…

– Он тебя обидел? – Сэм резко подскочил, готовый сорваться в ночь и догонять посягнувшего на Эстеллу.

Она затянулась сигаретой.