Швея из Парижа

– Он ничего мне не сделал. Физически – ничего. Но он был с женщиной, которая похожа на меня. – Она тряхнула головой. – Нет, похожа – слишком мягко сказано. Она – это я, Сэм. В буквальном смысле. Не просто внешнее сходство или такие же волосы. Как будто я посмотрелась в зеркало, а затем мое отражение оттуда вышло.

– Но как? – присвистнул Сэм. – Почему, стоит тебе куда-то прийти, начинают происходить странные вещи?

– Не знаю, – прошептала она.

– Иди сюда. – Сэм целомудренно приобнял ее, и Эстелла легла рядом и свернулась в клубочек. – Посмотреть на тебя, так, кажется, все призраки Манхэттена встали из могил и гоняются за тобой. Даже посреди океана, когда мы считали минуты до того, как немецкая подлодка выпустит в нас торпеду, я не видел тебя такой напуганной.

– Я не напугана. Я в ужасе.

К счастью, Сэм обошелся без пошлостей – уж этого Эстелла не вынесла бы. Он просто обнимал ее и не задавал лишних вопросов, понимая: ей не хочется говорить о случившемся, но в то же время не хочется оставаться одной. Она была рада, что он не станет разубеждать ее и винить во всем разыгравшееся воображение; ведь тогда пришлось бы говорить о той женщине вслух, а вспоминать о ней само по себе достаточно неприятно, даже если не облекать в слова слишком похожие черты.

В конце концов Сэм задремал. Он и так больше часа боролся со сном ради Эстеллы, на случай если она передумает и ей понадобится слушатель. Но она не передумала. Так и сидела на кровати в зеленом платье, сшитом для свидания, обернувшегося худшей из возможных катастроф, а перед глазами, как навязчивое видение, упорно стояли лица Алекса и той женщины.

На рассвете Эстелла встала и попыталась незаметно ускользнуть, но голос Сэма остановил ее:

– Сбежать решила?

Она печально улыбнулась.

– Похоже, у меня нет опыта по-тихому смываться из дома мужчины. Ночью бесцеремонно к тебе вломилась, так решила хоть утром дать поспать. Прости.

– Все в порядке. – Сэм сел на постели. Его светлые волосы спутались, лицо после сна было помятым, как у ребенка. Он посмотрел Эстелле в глаза. – Ты собираешься выяснить, кто она?

На этот раз Эстелла не замедлила с ответом:

– Нет. Я собираюсь забрать из отеля швейную машинку, принести сюда и весь день посвятить работе. К вечеру эскизы будут готовы, можешь начинать кроить. Если… – она запнулась, – если ты все еще хочешь помогать.

– Конечно, хочу. А ты уверена в своем решении?

Эстелла догадалась, что Сэм имел в виду не работу над моделями, а ту женщину. Однако притворилась, что не так поняла.

– Это единственно правильное решение.

* * *

Со швейной машинкой и тетрадью для эскизов Эстелла вернулась к Сэму и взялась за эскизы одежды, делая упор не на мишуру и кокетство, а на легкость и простоту: легко надевать, легко двигаться, не требует особого ухода. Стильная одежда, которая точно знает, что нужно девушке, которая ее наденет.

Для начала Эстелла взялась за купальный костюм и тщательно его прорисовала. Это будет костюм именно для плавания, а не для того, чтобы плескаться на мелководье. Белый лиф в рубашечном стиле смотрится шикарно, и не только в бассейне. Затем настала очередь одежды, в которой можно пойти на работу. Каждая модель имела единственный декоративный элемент в форме цветка: тонкая веточка с розовыми бутонами, украшающая темный воротник строгого костюма; белая шелковая лилия, едва заметная на белой хлопковой блузке; золотая роза, приколотая к плечу черного вечернего платья.

В конце дня Эстелла откинулась на спинку стула и оглядела рабочий стол. Большую часть образцов она, скорее всего, так и не использует, однако и кроме экспериментальных вещей – пробы пера, или, вернее, карандаша, – есть несколько моделей, которые, возможно, произведут впечатление.

Далее на очереди стояли визиты к изготовителям ткани; Эстелле нужно было найти черное и серебристо-серое джерси – оттенков морской воды, которая окружала находящийся под прицелом немецкой подлодки пароход в то мгновение, когда ночь сменилась рассветом. Завтра Эстелла снова наведается в «Швейный квартал» и обойдет всех мануфактурщиков, пока не отыщет того, кто возьмется за ее заказ. С белым хлопком, наверное, будет попроще, а вот с серебристо-серым… К тому же потребуются еще два цвета: насыщенный зеленый, причем не слишком дерзкий, чтобы появиться в нем на работе, а тем же вечером пойти в бар или на ужин, и палевый золотистый, похожий на триумфальный рассвет, на который плыл пароход, после того как немецкая подлодка позволила ему уйти, – оттенок, придающий каждой женщине уверенность в себе и уникальность. Цвет, который позволит выделяться в толпе и в то же время чувствовать себя ее частью.

Эти мысли занимали Эстеллу, когда она ранним вечером вышла на 23-ю Западную улицу, намереваясь вернуться в «Барбизон». В этот момент кто-то нагнал ее, и она, даже не оборачиваясь, уже знала, кто это. Мужчина с волосами темными, как у нее, и такими же глазами.