Швея с Сардинии

Наконец синьорина Джемма, хоть и мучимая тремором, с которым уже никакими силами не могла совладать, снова взяла на себя бремя ответственности за всю семью и, серьезно поговорив с кузиной и племянницами, перекрыла поток сумасшедших расходов. Квартира на площади Санта-Катерина была заложена, и вскоре от нее пришлось отказаться, но у Провера оставалась еще крохотная усадьба неподалеку от города, обставленная довольно грубо, зато вполне достаточно для непритязательной жизни. Туда-то они и удалились, прихватив с собой швейную машинку, которую по совету синьорины Джеммы не продали вместе с шикарной новой мебелью. Синьора Тереза с большим неудовольствием смирилась с увольнением горничных, поваров и шофера, оставив себе одну Томмазину. Выставить в городе на продажу автомобиль и парижские туалеты дочерей она постыдилась, но синьорина Джемма снова обратилась к Тито Люмии, который по старой привычке выкупил у них все разом, по цене намного ниже той, по которой все эти роскошные вещи были изначально приобретены. Так или иначе, небольшое приданое обеим девушкам ей удалось составить. Разумеется, сестрам теперь непросто было найти мужа: сверстницы из хороших семей их избегали, их братья тоже обходили стороной. В итоге Альда согласилась на предложение неотесанного лавочника из соседней деревни, найденного свахой. Муж не позволял ей даже принимать родственниц, не говоря уже о том, чтобы помогать им, он издевался и унижал ее, постоянно попрекая утонченным вкусом и скудостью приданого.

Ида же осталась жить с матерью и теткой. Не будь она такой гордячкой, наверное, подыскала бы себе работу «младшей помощницей» в одном из двух городских ателье. Но ей не хотелось, чтобы ее видели с метром в руках, снимающей мерки с дам, чьи гостиные она когда-то посещала как почетная гостья и с кем не раз делила ложи в театре.

Узнав, что мать и дочь начали шить на заказ, я, как, впрочем, и все остальные городские швеи, опасалась, что они составят мне конкуренцию. Но Провера стеснялись работать в богатых домах, куда прежде захаживали на равных, принимать состоятельных клиенток в своем скромном загородном домике они тоже не могли и не хотели, поэтому им пришлось довольствоваться самой простой клиентурой: крестьянами и деревенскими жителями, которым требовались штопка и заплатки, хлопковые рубашки и фартуки в полоску да скромное приданое из толстых льняных простыней без вышивки. Насколько я знаю, однажды они даже согласились изготовить партию плотных джутовых мешков по заказу оптового торговца фасолью, обратившегося к ним по протекции Тито Люмии, – и как только у роскошной швейной машинки с позолоченной инкрустацией и педалью хватило сил прострочить такую толстую и жесткую ткань? Интересно, как быстро сломалась игла – или, может, им где-то удалось найти сверхпрочные иглы, о которых я и не подозревала. Для работы со скандальной парчой в мою ручную машинку пришлось поставить самую тонкую иголку, но такие продавались в любой галантерее.

В самое сердце