Швейная машинка

Она остановилась перед тяжелой стеклянной дверью и перевела дух, набираясь сил перед тем, как ее толкнуть. Джин уже вышла из дверей и стояла на верхней ступеньке, как в магазине началось какое-то движение. Она обернулась и увидела, как на нее несется незнакомый парень.

— Стой! — закричал швейцар. — Вор!

Парень подлетел с такой скоростью, что Джин не успела отступить. Она почувствовала, как ее что-то потащило вперед: преступник отчаянно хватался за все подряд, чтобы не споткнуться и не упасть. Пробегая мимо, он схватился и за ее сумку, отчего Джин еще крепче сжала ручки. Ее потянуло к лестнице, но она не собиралась отпускать сумку.

Она удержала ее.

Она победила.

Падая, Джин инстинктивно выбросила вперед руку.

Послышался резкий, отчетливый хруст: рука сломалась чуть выше запястья. И после воцарившейся на мгновение тишины люди вокруг хором выдохнули:

— Ох!

Рут

Конец июня 1980 года. Эдинбург

Рут повесила красный плащ в раздевалке и стала внимательно рассматривать себя в зеркало над раковиной. Она плохо спала, а утро следующего дня наступит еще нескоро.

Девушка раскрыла косметичку в поисках тонизирующей губной помады.

— Не знаю, зачем я это делаю, — произнесла она в пустоту, но все равно накрасила губы. Затем закрепила накрахмаленную шапочку еще двумя белыми невидимками, чтобы лишний раз защититься от разрушительного воздействия балканских рам для лежачих больных[31], превращавших каждую кровать в отделении в высокотехнологичное ложе с балдахином.

Рут сделала глубокий вдох и, натянув на лицо улыбку, открыла дверь.

На сестринском посту медсестра вечерней смены чертила какой-то график.

— Вы выглядите усталой. Плохо спали? — спросила она.

— У меня под окнами дорогу перекапывают, — ответила Рут, убеждаясь, что помада оказалась бесполезной.

— Беруши, хотя, наверное, вы и сами знаете.

— Я пробовала, но они вылетают.

— Ох, ну ладно, у вас последняя ночь, так что осталось всего несколько часов. — Она отколола от внутренней стороны передника ключи, которые предназначались для шкафчика с лекарствами, и передала Рут. — Вторая сестра опаздывает, но придет до того, как я уйду. Ничего, если я сразу отдам вам ключи? А то еще случайно домой унесу.

— Да, конечно. — Рут приняла ключи, став участником короткой церемонии, которая повторялась в больнице изо дня в день.

Медсестра сложила вдвое карту наблюдений и написала на обратной стороне дату.

— Я составлю отчет о смене. Он мне помогает лучше уложить все в голове.

— Сколько вам еще тут?

— Всего несколько недель.

— Уже нашли работу?

— Еще нет. Что-то да подвернется.

Медсестра взяла металлическую картотеку «Кардекс», положила ее на колени и склонилась над ней.

Нового пациента вкатили на тележке в отделение, как раз когда заканчивалась передача смены. Санитар и сестры изо всех сил старались переложить женщину на кровать как можно осторожнее, но это было не так-то легко. Рут сверилась с медкартой из приемного отделения и наклонилась, чтобы поговорить с пациенткой:

— Вы можете назвать свое имя и дату рождения? Я знаю, что вас уже спрашивали, но мне нужно перепроверить.

— Джин Кэмерон. Двадцать первое мая тысяча восемьсот девяносто третьего года. — Женщина помолчала и продолжила: — Мне восемьдесят семь лет.

Рут посмотрела на синий листок бумаги:

— Джин Кэмерон?

— Да, сестра.

— У меня записано не так, но дата рождения правильная. Вы назвали в регистратуре другое имя?

— Не знаю, мне задавали вопросы — я отвечала. — Она поморщилась от боли, попытавшись повернуть голову к Рут.

— Извините. Я понимаю, что вам очень больно. — Рут знала, что должно быть какое-то логическое объяснение. — О чем именно вас спрашивали?

— Дату рождения. Потом — замужем ли я. Потом — мое имя.

Она крутила простое обручальное кольцо на пальце левой руки.

— Наверное, кто-то что-то перепутал. Здесь написано, что вы не замужем, а ваша фамилия Феррьер.

— Ох, наверное, это я виновата, сестра.

— Что вы, ничего страшного, мы легко все исправим.

Рут вынула из нагрудного кармана черную ручку.

— Феррьер — моя девичья фамилия. Когда меня спрашивали в регистратуре, то хотели узнать фамилию в моем свидетельстве о рождении, — прошептала она. — После того как я сказала, что не была замужем.

Рут ничего не понимала. Она сделала новую попытку:

— А как вас называет семейный врач?

— Ну он зовет меня миссис Кэмерон, конечно. — Джин внимательно посмотрела на Рут. — Кэмерон — это фамилия моего Дональда. Вы же не скажете моему врачу, что мы жили во грехе? Не хотелось бы, чтобы он узнал.

— Думаю, что вашему врачу нет до этого дела, но хорошо, я ему не скажу.

— Спасибо. — Джин, казалось, немного успокоилась. — Вы можете связаться с моим сыном и сказать ему, что случилось. В регистратуре пообещали, что обязательно свяжутся, но они там так заняты — не знаю, нашлось ли у них время.

— Конечно. — Рут задернула шторы вокруг кровати.

— Вы не забудете?

— Обещаю.

У Джин дрогнул голос: она явно с трудом сдерживала слезы:

— Он очень забеспокоится, когда узнает, что меня нет дома. Сын звонит мне каждый вечер.

— Я вернусь через минуту, нужно просто кое-что проверить.