Швейцар

Несмотря на то что он пришел вовремя, его уже поджидали все животные, живущие в доме и его окрестностях. При появлении Хуана на мгновение воцарилось молчание, прерванное Клеопатрой, которая, обращаясь к гостю, сказала:

— Не думаю, что есть необходимость представлять тебе моих друзей, со многими ты уже знаком, с другими очень скоро познакомишься. К тому же у нас времени в обрез, и мы должны с толком его использовать. Причина, по которой мы тебя пригласили на собрание, следующая: все мы обратили внимание на то, что ты обеспокоен судьбой людей, живущих в этом здании, но мы ни разу не заметили с твоей стороны такого же интереса по отношению к нам…

— Ни такого же, ни никакого, — тотчас же перебила ее кошка Бренды Хилл, вздыбив шерсть.

— Вот не сказала бы, — вмешалась собачонка, принадлежавшая сеньору Локпесу, — он несколько раз гладил меня по хребту.

— По хребту! Ты столь низко пала, что соглашаешься с тем, что у тебя хребет, тогда как у них — спина? — резко оборвала ее кошка Бренды Хилл.

И поскольку другие животные хотели присоединиться к дискуссии, Клеопатра громким лаем призвала их к порядку и, обращаясь к швейцару, продолжала:

— Надеюсь, тебя не очень удивляет, что мои друзья, как и я, разговаривают на том же языке, что и ты. Мы это делаем, разумеется, для того чтобы ты мог нас понять, в остальное же время мы пользуемся как из принципа, так из соображений безопасности нашим собственным языком, который, надеюсь, ты скоро освоишь. Однако вернемся к цели нашего небезопасного собрания. Мы хотим, чтобы до тебя дошло, что ни один из тех, о ком ты столько печешься, не понял ни слова; более того, они тебя не слушали и даже думают, как выкинуть тебя отсюда.

— Уже не думают, — поправила ее одна из пяти собачек чихуахуа, проживавших в доме у Пьетри, освобождаясь от индивидуальных наушников. — Уже все решено, я слышала, как об этом говорил управляющий.

— Ах вот как! — удивилась Клеопатра. — Значит, у нас еще меньше времени, чем мы думали.

— Вообще нет времени! У нас вообще нет времени! — в один голос заявили все пять собачек чихуахуа.

Затем вновь надели индивидуальные наушники и в такт залаяли, не переставая подтанцовывать, в силу чего Клеопатра, грозно рыча, призвала их к порядку.

— Наше предложение заключается в следующем, — продолжала египетская собака, обращаясь к швейцару, — во-первых, чтобы ты нас выслушал, затем, чтобы поразмыслил и, наконец, присоединился к нам.

Слова Клеопатры все поддержали энергичным согласием, basement (извините, подвал) огласился рычанием, мяуканьем, писком и лаем одобрения.

— Как только ты согласишься, — продолжила Клеопатра, невзирая на гам, — мы попытаемся поискать решение или, как ты сам выразился, «выход» или «дверь». Дверь для тебя и для нас. Не для них, жильцов, которым она без надобности, так как они даже не осознают, что находятся в неволе.

— Но я-то осознал! — раздался резкий голос одного из попугаев, который порхал, будучи привязанным к своей подруге. — Еще как осознал! Вот уже пять лет, как сижу взаперти!

— На кусочках хлеба и простокваше, — добавила попугаиха.

— Уж не намекаете ли вы на то, что ваше положение хуже нашего, — в один голос запротестовали все пять собачек чихуахуа, вновь снимая наушники, — вам всего-навсего, — теперь говорила только одна собачка, — приходится кувыркаться в своем кольце и клевать корки хлеба, а вот мы, кроме того что находимся в неволе, должны еще пританцовывать и ластиться к хозяевам, тычась в них мордой.

— Не мордой, а губами, — запротестовала кошка Бренды Хилл.

— Или вы считаете себя ниже их?

— Они считают себя ниже, — уточнила одна из крыс управляющего, — иначе стали бы они день-деньской плясать на потеху хозяевам, обезьянничая и так и эдак…

— Обезьянничая? — тут же отозвался орангутанг сеньора Макадама, который в последнее время прятался в туннеле в саду. — Они же не обезьяны, чтобы обезьянничать. Кстати об «обезьянничании» — я заметил, что это слово всегда употребляется в уничижительном смысле и что мы-де корчим рожи в подражание всевозможным выходкам и движениям людей. Однако достаточно просто-напросто правильно ответить на мой вопрос, чтобы развеять оскорбительное для нас заблуждение: Кто появился сначала? Человек или обезьяна? Даже сами люди, не колеблясь, заявляют, — что логично, — что мы появились на свете на тысячи лет раньше, чем они. Следовательно, дорогие друзья, кто кому подражает?…