Швейцарские горки. Испанский сапог

Вступать в надоевшую и бессмысленную дискуссию о том, что окружение Сатрапа называть русским, значит впадать в заблуждение, Ледников не стал. Сеньору Рамону явно было не до того.

– Может быть, подоплека тут в ином, – предположил он. – А значит, и мотивы похищения иные. И заказчики тоже.

– Что вы имеете в виду?

– Мы исходили из того, что похитители не хотели появления статей сеньоры Жоффрен, которые могли повлиять на решение суда по Сатрапу… И похитили ее именно поэтому. То есть это друзья или близкие Сатрапу люди.

– Ну да…

– А что если это сделали его враги?

– Враги?

– Да, враги Сатрапа.

– Но зачем? Зачем им мешать появлению публикаций, разоблачающих Сатрапа? Где логика?

Ледников вздохнул:

– Давайте представим себе, что могла привезти из Москвы сеньора Жоффрен? Какие такие страшные материалы? Ну, рассказы о прошлых подвигах Сатрапа, которые он совершал уже много лет назад в Грузии и Москве… Они что, сильно заинтересовали бы испанский суд? Тем более, что это были бы именно истории, тянущие на газетные публикации, а не официальные юридические документы. Скорее, это было интересно испанской публике, а не суду, которому нужны факты. Причем факты, касающиеся деятельности Сатрапа в Испании… Вряд ли сеньора Жоффрен привезла такие материалы из Москвы.

Сеньор Рамон задумчиво покивал головой.

– А вот исчезновение испанской журналистки, которая много писала о процессе, резко меняет ситуацию. Особенно сразу по возвращении из Москвы, откуда она привезла какие-то материалы, о которых никто не имеет представления…

– Кроме вас, – тихо сказал сеньор Рамон.

– В смысле? – не включился Ледников.

– Вы же сами только что рассказали, какие материалы могла раздобыть сеньора Жоффрен… И вы подсказали ей людей, к которым она обращалась в Москве. Вы говорите, в них не было ничего опасного для Сатрапа, но почему я должен этому верить?

«Так, – подумал Ледников, – видимо, все-таки придется закутывать голову полотенцем, когда меня возьмут под белы руки и поведут в испанское узилище. Он явно недооценил старикана Рамона, решив, что тот устал, разочарован и не знает, что делать. У старикана явно что-то на уме. Но что? Что-то он знает, вернее, узнал.

– Сеньор Рамон, могу я задать вам один вопрос?

– Попробуйте.

– Что послужило причиной ареста адвоката Келлера? Что вас толкнуло на это? Откуда вы узнали, что Келлер связан с Сатрапом и работает на него?

– Это секретная информация, – строго сказал сеньор Рамон, и лицо его стало значительным и надменным, как у надгробного памятника.

– Понятно. Кто-то вам, говоря по-русски, на него настучал…

– Да нет, вам еще не все понятно. Мне стало известно еще кое-что…

– И что же?

– Оказывается, вы хорошо знакомы с адвокатом Келлером… Вы вместе учились и встречались с ним уже здесь… Откуда я знаю, о чем вы говорили во время ваших встреч? Что обсуждали? Не расскажете?

Ледников задумался. Рассказывать что-либо было еще рановато. Старикан играет втемную, и кто знает, что у него там, на его уме испанского полицейского.

– Вы понимаете, что теперь я могу с чистой совестью упрятать вас в тюрьму к вашему студенческому приятелю? – сеньор Рамон откинулся на спинку стула и посмотрел на Ледникова весьма выразительно. – Может, тогда вы станете пооткровеннее? И перестанете испытывать терпение испанской полиции?

«Ну, если бы терпение уже закончилось, подумал Ледников, я давно уже был в тюрьме, а не вел тут душеспасительные разговоры. Все-таки старикан Рамон был серьезный и честный полицейский, он чувствовал, что версия о похищении Нурии подручными Сатрапа не выглядит неуязвимой. Поэтому он подстраховал себя от упреков в бездеятельности, арестовав бригаду сатраповцев. А с другой стороны, он чувствует, что Нурию найти таким образом вряд ли удастся. И все-таки надеется, что Ледников может подсказать новый вариант следствия… Так что терпение его еще не закончилось. Но и надеяться на то, что оно бесконечно, не стоит».

– Сеньор Рамон, я понимаю, что будь на вашем месте другой следователь, он мог бы упрятать меня за решетку, – примирительно сказал Ледников.

– Я не делаю этого вовсе не из любви к вам. Я все еще рассчитываю на вашу помощь.

– У меня есть некие соображения, но прежде мне хотелось бы проверить кое-что – не хочу указывать вам на сомнительный след.

– Вы опять темните, – пробурчал сеньор Рамон.

– Нет, просто не хочу забивать вам голову сомнительными подозрениями. Не могли бы вы ответить на два моих вопроса?

– Вы забываете, кто из нас ведет официальное расследование…

– Я помню. И тем не менее. Вы не скажете все-таки, откуда к вам пришла информация по Келлеру? О том, что он работает на Сатрапа? Я уже спрашивал об этом, но…

– Это тайна следствия, – отрезал сеньор Рамон. Но Ледников не собирался отступать.

– Поверьте мне – это очень важно. Это был анонимный сигнал? Звонок? Письмо по электронной почте?

Тяжелые веки сеньора Рамона медленно опустились. Что можно было принять за подтверждение.

– А информация о моих связях с Келлером? Она пришла из того же анонимного источника?

Веки тяжело опустились еще раз.