Швейцарские горки

— Мне надо знать, чем она здесь занималась, с кем встречалась, о чем с вами говорила…

— Да-да, конечно, но… Боже мой, я чувствую себя виноватой во всем! — в отчаянии воскликнула Женя. — Вы знаете, я не просила ее приехать. Она сама, сама предложила! Наверное, я не должна была соглашаться, но вы же знаете, какая она была решительная и непреклонная.

— Женя, я ни в чем вас не обвиняю, — по возможности мягко сказал Ледников. Но получилось холодно и официально. — Просто я хочу узнать правду о том, что произошло.

— Да-да. Вы лучше спрашивайте — так мне будет легче.

— Значит, Анна прилетела не только потому, что вы ее об этом просили?

— Я не просила, только рассказала ей по телефону, что тут творится и что папа прилететь пока не может. Она сказала, что ей все равно надо в Швейцарию по своим делам.

Ну, что ж, на Разумовскую очень похоже — она не любила уговаривать, предпочитала ставить людей перед фактами.

— Так что же все-таки произошло с вашими счетами? — по следовательской привычке резко переменил тему Ледников. — Вам удалось выяснить, почему их заблокировали?

Женя покачала головой.

— В банке только сообщили, что это было сделано по распоряжению следственного судьи Уве Штюрмера.

Следственный судья во многих кантонах Швейцарии, вспомнил Ледников, принимает решение об ограничительных мерах на стадии предварительного следствия. Таких, как арест, обыск… Значит, идет какое-то следствие, в зону внимания которого почему-то попала Женя Абрамова.

— В офисе судьи, куда мы обратились с Анечкой, сказали, что сделали это в рамках какого-то секретного расследования.

— Какого именно расследования? Расследования чего?

— Нам так и не сообщили.

— А вам лично никаких претензий, обвинений не предъявляли?

Женя виновато пожала плечами.

— Нет.

Какая-то сумрачная история, подумал Ледников. Но как может быть с ней связана смерть Разумовской?.. Арест счетов Жени вполне может оказаться случайностью или даже ошибкой. Или следственный судья мог просто перестраховаться.

— Вы сказали, Анна прилетела еще и по каким-то своим делам. Не знаете, каким именно? Она ничего не говорила на сей счет?

— Нет, конечно. Вы же знаете, она в них никого не посвящает. Единственное… Во время нашего последнего разговора по телефону я случайно слышала, она договаривалась о встрече с кем-то, кого она называла Элис. Они говорили по-английски. Может быть, она как раз ехала от этой самой Элис, когда… это случилось?

А вот это уже было интересно.

— Почему вы так решили?

— Когда она сказала мне по телефону, что выезжает и скоро будет, я услышала женский голос, сказавший по-английски что-то вроде: «We'll discuss it tomorrow once more…»

— «Мы обсудим это завтра еще раз…» — задумчиво повторил Ледников.

Женя согласно кивнула. Она почему-то упорно старалась не смотреть на Ледникова. Интересно почему? Впрочем, ясно почему — чувствует себя виноватой.

— Когда Аня прилетела сюда, я как-то сразу успокоилась. Рядом с ней ничего не страшно. Я сказала об этом и папе, и Руслану Несторовичу.

— А кто это? — насторожился Ледников.

— Руслан Несторович Сухоцкий — старый папин друг и компаньон. Он давно живет в Америке. Он папин друг еще по институту, меня знает с самого рождения… Он позвонил сразу, когда все это случилось со счетами, сказал, что при первой же возможности прилетит сюда и постарается помочь. Он звонит мне часто, чуть ли не каждый день. Но сразу предупредил, что снять все вопросы может только папа, и ему все-таки надо обязательно приехать сюда.

— А что именно вы сказали ему про Анну?

— Я сказала ему, что с Анечкой мне гораздо спокойнее и что отец теперь может не волноваться за меня.

— И ЧТО ОН?

— Он спросил, кто такая Аня. Я рассказала.

— А он? — продолжал давить Ледников.

— Сказал, что очень рад тому, что у меня есть такая замечательная подруга. Знаете, я ему и про вас рассказала, — смутившись, сказала Женя.

Ледников удивленно посмотрел на нее.

— Он как раз звонил вчера вечером, — торопливо стала объяснять Женя. — Сразу после вашего звонка. Очень взволнованный. И я, чтобы его успокоить, рассказала, что приехал друг Ани, который работал в прокуратуре и потому может мне помочь.

— Понятно, — без всякого восторга проронил Ледников. Он бы предпочел, чтобы о его приезде знало как можно меньше людей. А уж в Америке тем более.

Женя его настороженность сразу заметила. Она вообще, судя по всему, очень чутко реагировала на собеседника.

— Но вы можете не беспокоиться. Я не собираюсь донимать вас и мешать вам. Это я просто сказала Руслану Несторовичу, чтобы он не волновался за меня слишком сильно.