Швейцарские горки

Только тут он осмотрелся. Помещение не выглядело жилым. Стол, пара стульев… Впрочем, оглядываться было некогда — Бонд оказался весьма живуч и уже начал подавать признаки жизни. Ледников взгромоздил его на стул, выдернул из джинсов Бонда ремень и туго перетянул руки за спиной. Было ясно, что с таким человеком шутить себе дороже.

А Бонд быстро приходил в себя. Он открыл глаза, потряс головой, подергал руками… Осознав, в каком положении находится, нашел глазами Ледникова, стоявшего чуть сбоку и внимательно наблюдавшего за его телодвижениями.

— А-а… — понимающе протянул он. — Это ты, майор? Ну, здорово.

Не дождавшись ответа, доброжелательно осведомился:

— Ты как из подвала-то выбрался?

— Военная тайна, — отмахнулся Ледников.

— Во как. Ну, ты даешь! Честно говоря, не ожидал. А охранника ты что — замочил?

— Усыпил.

— Гуманно. И как же ты его усыпил?

— Гипнозом.

— Ну, дела! Вас что теперь там и этому учат?

Бонд явно тянул время за этими пустыми разговорами — ему надо было окончательно прийти в себя и решить, что в его неожиданном положении делать. Пусть очухается немного, решил Ледников. Впрочем, времени на это не было, и он решил сразу перейти к делам. Но Бонд его опередил.

— Слышь, майор, ты, конечно, молоток, что сам выбрался. Поздравляю! Но делал бы ты ноги отсюда, пока живой. За мной дикие албанские мужики едут. Сейчас они будут здесь, и тогда…

— А поговорить? — усмехнулся Ледников.

— На кой? Спасайся, майор. И бабу свою, которая тебя тогда с пушкой защищала, забирай.

— Она не моя, — зачем-то стал оправдываться Ледников.

— Ну да! — покрутил головой Бонд. — А давай заложимся? Я что хочешь поставлю на то, что она твоя. Она в тебя влюблена, как кошка. Что я тогда ночью не видел! Да она за тебя на что угодно готова. Я в таких вещах не ошибаюсь.

— Ладно, закончили, — оборвал его Ледников. — Теперь будешь отвечать на мои вопросы.

— Вот, значит, как. Не хочешь про любовь говорить. Жаль… А если я отвечать не буду? Что, пытать станешь? Но ведь ты, майор, следователь, а не палач.

— А ты откуда знаешь?

— У нас принято серьезно с клиентами работать.

— Понятно. Так вот, ты, я вижу, мужик тертый и умный, значит должен понять — мне нужна информация. Пытать тебя я не буду, а вот прострелить тебе ненароком колено из твоего собственного пистолета могу.

Ледников вынул пистолет и показал его Бонду.

— Станешь безногим калекой на всю жизнь. Тебе это надо?

— Да нет, мне это ни к чему. У меня, знаешь, большие планы на жизнь.

— Тогда давай, Джеймс Бонд, отвечай на вопросы — коротко и правдиво.

— Какой я тебе Джеймс Бонд? Мы же русские люди, майор, православные.

— И зовут тебя — Федя, — усмехнулся Ледников.

— Чего сразу Федя? — обиделся Бонд. — Зовут меня Харитон Савельич. У нас в деревне все или Харитоны, или Савельичи…

— Время тянешь? Ждешь, когда ваши подъедут?

Ледников осуждающе покачал головой и взвел курок. Джеймс Бонд тут же замолк.

— Шутки кончились, — сухо проинформировал его Ледников. — А теперь заткнись и слушай. Десять дней назад в пригороде погибла женщина, русская… Полиция утверждает, что она попала в автомобильную аварию. Я не верю.

Бонд скроил понимающе-сочувственную физиономию.

— Так у тебя, майор, и с этой что-то было? Ну, ты даешь! Что ни баба — твоя. Может, секретом поделишься — чем ты их берешь?

Ледников вздохнул:

— Все-таки человеческого языка ты не понимаешь. Последний раз спрашиваю: ты к этому делу отношение имел?

Бонд задумчиво облизал губы.

— Ну? — поднял пистолет Ледников.

— Я — нет.

— Тогда кто?

— Не знаю. У меня было задание работать с той, что собак разводит.

— Что значит работать?

— Да что угодно! Надо было запугать ее. Вот я ее и пугал. Как мог. Звонил с кавказским акцентом, деньги вымогал. Щенков несчастных душил и в посылке ей отправлял…

Но на днях прошла команда — пока оставить в покое. Не трогать. Что-то там у командования нашего переменилось.

— Значит, у кого-то другого из ваших было задание работать с той женщиной, которая погибла в катастрофе?

— Не знаю, — уперся Бонд. — Я в чужие дела не суюсь. И с чего ты вообще решил, что тут наши работали?

— С того, что вижу — темнишь ты.

— Ну да, ты же следователь. А для следователя самое милое дело — повесить все на того, кто подвернулся под руку. Я не говорю того, чего не знаю. А что знаю — скажу. Вот, например, насчет тебя приказ тоже переменился.

— Ну да?

— Первый приказ был — посадить тебя в подвал, чтобы не крутился под ногами, но не трогать.

— И на сколько дней?

— Об этом речи не было. На сколько понадобится. А вчера прошел новый приказ по твою душу — убрать.

— Значит, ты для этого и прибыл? Убирать?

— Какая тебе разница — кто бы тебя кончил? — даже не стал отпираться Бонд. — Главное, майор, что на тебя объявлена охота… Большая. Я бы на твоем месте делал ноги и прямо в аэропорт. Да, меня можешь и не развязывать, я своих албанских бандюков дождусь.

— И вы тут же за мной в аэропорт — поохотиться.