Швец. Второй шанс для бандита

— Никого не было говоришь? — рычит Саша. Властно сжимает губки вместе с клитором и чуть потянув, отпускает, успокаивающе размазывая по ним влагу. — Это замечательно.

Перед глазами плывет. Со Швецовым всегда было так: чиркает, словно спичкой, и я горю. Ничего не соображаю.

Кусаю губы, чтобы не застонать. Пошёл к чёрту! Не дождётся! Позволяю Александру снова себя поцеловать и вдруг вздрагиваю от душераздирающего крика, смешанного с рыданием.

— Мамочкаааа!

Швецов тоже дергается.

Пользуясь его замешательством, я подскакиваю с дивана, быстро приводя себя в порядок непослушными пальцами.

— Маша проснулась, — лепечу. — Она всегда после часа просыпается, если насыщенный день…

— Уложи и возвращайся, — давяще велит Саша. У него очень плохо получается сейчас скрывать разочарование и раздражение от того, что нас вероломно прервали.

— Марья не отпустит, — отрицательно качаю головой. — Нужно за руку подержать.

— Мамочкаа… — снова раздаётся со стороны лестницы.

— Я здесь, мышонок! — кричу в ответ дочери и, наплевав на неудовлетворенного Швецова бегу в коридор.

Подхватываю Марью на руки и зацеловываю ее заплаканное лицо.

— Ну ты чего, малыш, мама же всегда рядом. Не нужно плакать.

— Почему ты ушла? — обиженно спрашивает дочь. — И водички мне не налила…

— Мама меня встречала, — неожиданно выходит из гостиной Швецов и переводит все вниманий на себя. — А ты панику подняла. Ну, иди ко мне…

Он протягивает руки к Марье. Я замираю. Пойдёт?

Но нет. Дочь прячет лицо у меня на плече и отворачивается от Саши.

— Неть…

— Маш… — искренне теряется и хмурится Александр. — Я ж тебе подарки…

— Не хочу подарки, — обрывает его дочь. — Назад отвези.

Швецов вопросительно смотрит на меня и кивает, типо спрашивая: «что делать?» Пожимаю плечами. Вот принципиально не собираюсь помогать.

Приходится Саше выкручиваться самостоятельно.

— А что же ты хочешь? — обречённо спрашивает он.

Марья перестаёт слюнявить мое плечо и поднимает голову. Долго, молча смотрит, а потом отвечает.

— Желание. Любое.

Я закусываю щеки, чтобы случайно не засмеяться и не испортить красоту детского возмездия. Ну, как говорится, от осинки…

— Это какое? — уточняет Швецов.

— А ты выполнишь? Или снова не сможешь? — скептически интересуется Марья.

— Выполню, — сжимает зубы Александр.

— Играть в принцессу, — объявляет дочь.

— Ты, бесспорно, самая настоящая принцесса, — явно пытается «съехать» с выполнения желания Швецов, но дочь не позволяет.

— Водички хочу и колбаски.

— Маша, ты почистила зубы, — строго напоминаю я ей. — Вся еда — завтра. Попьёшь и спать быстренько.

— Ох, — вздыхает она, — тогда просто водички, сказку и бы-стрень-ко.

Победно смотрю в глаза Александру. Съел? А теперь попробуй откажи!

Глава 32. Собственность.

Варя

Тихая идиллия первого дня нового года разрушается моими внутренними диалогами. Сейчас Саша перестанет играть роль доброго, любящего отца и придёт ко мне. Будет целовать, раздевать, ласкать… Я хочу? Глупо говорить, что нет, когда провела в ванне почти два часа, приводя себя в порядок. Зачем я согласилась на эти желания? В какую игру со мной снова сыграл Швецов? Видимо, в ту, где я при любом раскладе проиграла…

Щеки горят. Посуда валится из рук. Развешиваю полотенце и выключаю воду. Кухня давно в полном порядке, но мне просто необходимо что-то делать, чтобы не нервничать. Когда уже Марья там угомонится? Мне не терпится? Да — нет. Просто потряхивает… Как все будет? Боюсь быть глупой и неловкой. Восторженной тоже. Потому что сейчас между нами с Сашей нет тех глубины и связи, что были пять лет назад.

Прохожусь по гостиной, прислушиваясь к тихому бормотанию Александра на втором этаже, читающего сказку, и начинаю собирать игрушки. Во что только эта парочка беспредельщиков сегодня не играла. Домино, лего, посудка, химический набор с лизунами, фоломастеры… Весь диван и ковёр засыпаны блёстками, конфети, какими-то сладкими пятнами и крошками. Ооо… это уже я буду убирать завтра. Просто беспредел. Но Швецов позволил. Мне кажется, что он сегодня позволил Марье абсолютно все. Даже облизать сосульку на улице.

По итогу дня полной принцессной анархии Швецов прощен и снова наречён «папочкой». Да, цена за детскую благосклонность растёт непомерно. Но нужно принимать свои «гены и чебурашки». Наглость у дочери точно в отца.

Честно говоря, я думала, что Саша психанет и закончит эксперимент уже часа через два, но нет.

Почувствовав за спиной шорох, резко разворачиваюсь и вижу в дверях виновника своих переживаний. Такого уютного: в спортивных штанах и футболке. Немного лохматого, со следом чёрного маркера на щеке…

— Все, меня нет, — неожиданно объявляет Швецов и со стоном облегчения тяжелым таким кулем падает на диван. — Боже, я думал она никогда не уснёт… — блаженно прикрывает глаза.

— Да что ты? — не скрывая ехидства, хихикаю. — А как же ночь любви и страсти? Я ждала, надела красивое белье…

— Ты бесстрашная да? — приоткрывает он на меня один глаз и морщится, — черт, кажется ещё и мышцу потянул. Плечо…

Я начинаю смеяться в голос.