Си бемоль метель

– А она меня слушает? Откроет рот и орет. А у меня от обиды горло сжимается. Ну как родная мать может за говно держать собственного ребенка? Че за дела?

– Живи у меня, Ежик, – предложил Илья и обнял Риту.

– Ежик, хм, – улыбнулась Рита.

Ну так и стали они жить. Рита, конечно, не сразу переселилась. Сначала так – от скандалов скрывалась, а потом уж неудобно стало на два дома.

Мультфильм закончили. Поехали с ним на фестиваль. Получили приз. Весь город поздравляет Риту и Илью. Все, кто помогал снимать и озвучивать, рады-радехоньки. Только Илья что-то стал суров. И часто пропадать стал. Задерживается вечерами и пьяный приходит.

А Рита следующий сценарий уже пишет – на заказ. Даже не особо волнует, где Илья шатается. Главное – не мешает.

И вот как-то раз вообще Илья не пришел, наутро только явился.

– Чо за дела, Илья? – спрашивает Рита. – Я рвусь на части, стараюсь, чтобы студию открыть, а ты чем занят? Перед девками понтуешься?

– Да какие девки? Ежик? Я же тебя люблю! – смеется Илья. – Ты же самая лучшая у меня!

– Ладно. Но ты бы поменьше пил. И нам надо завтра на ящик – интервью давать. Пора тебе отмокнуть и протрезветь.

– У! Какой сурьезный Ежик стал. Скоро премии начнет меня лишать!

Шутка не прошла. Рита задумалась. Мысль-то понятная была – обидно Илье, что все от Риты без ума, а он вроде как при ней хвостиком.

– Я для нас стараюсь, – говорит Рита. – И не моя вина, что ты шаришься по тусовкам. Мог бы делом заняться.

На передачу Илья не пришел. Пьяный лежал у школьных друзей. А школьный друг «белочку» поймал, на Риту с ножом кинулся. Она еле вытащила супруга своего из шалмана. Привезла домой на такси, отмыла, спать уложила. Орала, потом сняла со стены пневматическое ружье Ильи и продала на рынке.

– Боюсь, что застрелю мужа из него, – сказала покупателю. – Мысль все сильнее и сильнее мне эта нравится.

– А что? Изменяет?

– Ага. С водкой.

Продала ружье и домой вернулась, а Илья с подругой ее сидит, Варькой.

Варька из Вологды приехала – закончила училище там.

– Приве-е-е-ет!

– Приве-е-е-ет!

За обнимашками и коньячок, за коньячком музыка.

– Не пускай ее больше, – говорит Илья, обнимая ночью Риту.

– Почему?

– Она плохая.

– Да перестань. У всех есть свои недостатки.

– Где ружье мое?

– Продала. Боялась, что застрелю тебя. От боли не стерплю и застрелю.

– Дура, что ли?

– Нет. Люблю тебя. Без тебя мне страшно. И от страха я в ярость впадаю.

– Да хрен с ним, с ружьем. Ежик.

Через неделю Рита получила гонорар за сценарий.

– А давай эту машину продадим? – предложил Илья.

– А ездить на чем?

– А я тут получше присмотрел. Твой гонорар, плюс эта машина, ну и возьмем приличную? А?

– Давай, – согласилась Рита.

Машина новая – класс. Илья приоделся, с работы уволился, фирму открыл. Ездит и сам себе радуется, а Рита опять сценарий новый пишет, ну и учиться же надо. На дизайнера. А что делать, если в городе другого заведения нет?

Началась сессия. На сессию надо было сделать композицию витрины – объемную из картона. Ясен пень, что без машины не донести.

– У тебя какие планы?

– По фирме поеду с компаньоном. Он нашел тему – электрооборудование устанавливать. Денежные дела.

– А долго?

– До обеда, наверное. А что?

– Мне витрину отвезти надо в институт.

– А! Ну я приеду к трем. Отвезем.

Поцеловались на прощание.

Три. Четыре. Пять.

Пора и такси вызывать.

– Кому-то все равно, а кому-то уже ничего и не надо, когда его подставили, – говорит Рита однокурснице, сидя на подоконнике в рекреации института.

– Ой! Тебе-то о чем горевать? Такой Илья у тебя прекрасный. Помогает тебе. Смотри! Вы фильм сняли, ты сценарий продала. Машина какая у вас классная! Разве ты одна смогла бы?

– Все так, только этой машину я эту почти не вижу. Пришлось на тачке везти витрину. Понятия не имею, где он.

– Мог колесо проколоть. Или еще что. Мало ли?

– Ну да, мог.

– Перестань! Пойдем кофе пить в наше любимое кафе!

Рита быстро оделась и вышла на крыльцо.

Первая метель начинается, небо серебристое, звон белой крупы, желтые тополиные листья асфальт скребут. Вот и зима. Здравствуй, зима.

Хорошо в куртке, шарфом закутаться. Просто супер. Кофе, свежесть снежка. Только пальцы мерзнут. Пора перчатки.

Из пелены показалась машина Ильи. Проявилась из метели, как фотография в проявителе.

– Эй! – закричала Рита. – Эй!

Обрадовалась – сейчас сядет в теплый салон и с Илюхой до дому доедет. Но он не увидел. Бежала. Надалеко – а смысл?

Машина исчезла за поворотом. Ничего особенного. Ну не заметил. Бывает. Но сердце Риты дрогнуло: скоро все закончится.

– Ты чего? – спросила подруга, выйдя из кафе.

– Он перестал слышать стук моего сердца, – сказала Рита. – Он теперь в другом мире. Он не слышит моей музыки. Си бемоль. У меня си бемоль. Я слышу ноту си бемоль. А он – нет. У него там, в машине, сплошное соль.

– Смешная ты, – улыбнулась подруга. – Ерунда это все.

– Нет, – сказала я обреченно. – Планеты сдвинулись. Они разносят нас. Золотые нити выдергиваются из моего сердца.

Рита подняла воротник, сунула руки в карманы и, прячась от секущего снега, побрела по улице. Вместе с печалью пришло чувство свободы.