Сиам Майами

— Я пела в суперклубах, — пояснила она Барни, — и в летних театрах. Исполняла ведущую арию из «Бригадуны».

— Хорошее начало, — признал Барни, чтобы что-то сказать.

Она продела свою голую руку под руку Барни, прижав его к себе. На ней не было лифчика, и она наслаждалась телесным контактом.

— Можно позаимствовать у вас Барни? — спросила она Зигги. — Хочу увести его в нашу компанию.

Мотли посмотрел на них сонным взглядом; сейчас можно было подумать, что ее общество действует на него усыпляюще, хотя на самом деле он таким способом сохранял достоинство. Она улыбнулась.

— Он ваш с потрохами, но сперва дайте нам минутку пошушукаться. Ведь завтра он уезжает на гастроли.

— Даю вам одну минуту, — решила она и стала протискиваться к стойке бара.

Зигги потянул Барни за руку в сторонку, где их не могли подслушать посторонние.

— Добудь подпись Селесты под нашим контрактом — и тебе больше не придется переживать из-за Доджа.

— Не пойдет. Я больше не имею к вам двоим отношения.

— Я беру назад все, что говорил тебе на кухне.

— Кто она такая? — спросил Барни, на которого новая знакомая произвела сильное впечатление.

— Дочка Веллингтона, — ответил Мотли, словно этим все объяснялось.

— Того, кто победил Наполеона?

— Бери выше. Ее отцу принадлежат участки под несколькими лучшими бродвейскими театрами.

— Что же он делает, сидя на своей земле?

— Ничего, просто собирает умопомрачительную ренту. Ее папаша зарабатывает на Бродвее больше денег, чем самые модные продюсеры. При этом он не финансирует постановок, не строит театров, не ходит на премьеры. Он имеет доход от сдачи земли под театрами. Один из его бродвейских участков приносит ему по сотне тысяч в год, а ведь театр на этом клочке построил кто-то другой. — Мотли так веско перечислял достоинства землевладельца, как будто тот открыл закон всемирного тяготения.

— Какая связь между рентой с недвижимости и пением Селесты?

Мотли утомленно прикрыл веки. Открыв их, он сунул в карман Барни двадцатку.

— Очередная прибавка. Расходы на Селесту не облагаются налогом. Ты не сможешь купить ей «Котекс» и заставить расплачиваться государство, зато можешь приобретать для нее французские духи, билеты в оперу, цветы — все спишется. Бери квитанции на все — почтивсе, что вы с ней делаете вдвоем, и присылай их мне. — Он поперхнулся от волнения. — Если она подпишет контракт…

— Но ты дал понять, что она плохо поет.

— Верно, из рук вон. Но такая певица добавит нам престижа, если мы ее зацапаем.

Барни улыбнулся. Мотли не усматривал в подобной теме ничего забавного.

— Что же заменит голос? — осведомился Барни.

— Ее папаша.

— Понимаю.

— Ничего ты не понимаешь! Люди способны отвернуться от Карузо, но к деньгам неравнодушны все. Ее отец вкладывает такие крупные суммы, что, когда он читает «Уолл-Стрит джорнэл», даже в хорошие для биржи дни, у него такой вид, будто вконец замучила грыжа. Он один из тех, кто лоббирует интересы владельцев недвижимости в этом городе. Они — крупнейшие жертвователи на машину демократической партии. Его лобби влияет на подбор судей. Боже сохрани назначить судью, способного встать на позицию съемщика! Если бы ты был зятем Веллингтона, то мог бы водить машину в подпитии, не опасаясь вылететь на встречную полосу и укокошить пятерых невинных граждан. Судья все равно закрыл бы дело, мудро заметив, что в наши дни почти все выпивают.

— И мы смогли бы урвать кусочек этого могущества благодаря бесталанной певичке?

— Это только начало. — Мотли разинул рот в безмолвном прославлении возможных благ. — Если Селеста заключит с нами контракт, то к нам кинутся все звезды, нуждающиеся в покровительстве. Почему? Да потому, что они не сомневаются, Веллингтон отдаст свою дочь только в самые надежные руки.

— Ты хочешь сказать, что Селеста могла бы в два счета стать звездой?

— Звездой ей не быть. Но мы можем сделать ее похожей на звезду.

— Если при отсутствии у нее таланта для тебя не составляет труда обеспечить ей хорошую карьеру, то почему за столь денежное дело не возьмется кто-нибудь еще?

— Я не сказал, что у нее напрочь отсутствует талант. Как ты сам заметил, она отменно сложена, и в этом ее талант. У нее есть деньги, престиж, красота, ты же способен помочь ей выбиться.

— Откуда ты это взял?

— Что, если ты, занимаясь Сиам, возьмешь в оборот и Селесту? Веллингтон не сможет заподозрить в тебе рвача, клюнувшего на имя Селесты. Другие, конечно, будут полны подозрений. Таков шоу-бизнес: романтика, переходящая в истерику, и реальность, напоминающая кувалду. Но шансов у них не будет. Ты — новое лицо, к тому же чист. Понимаешь, это улица с двухсторонним движением. Ты подаришь ей престиж: люди решат, что Селеста талантливее, чем им казалось.

— Как много она для тебя значит? — спокойно спросил Барни.

Зигги поморгал. Наконец-то Барни перешел к делу.

— Повторяю: ты добиваешься ее подписи — и Сиам больше не грозит опасность. Я повлияю на Доджа.

— Я добиваюсь подписи мисс Веллингтон — и Додж поступит в отношении Сиам так, как я велю?