Сиамцы

— Все, я сдаюсь, ты круче меня, — сказал мужчина.

Девчонка счастливо засмеялась, соскочила с велосипеда и кинулась на шею к отцу, которому тоже пришлось резко затормозить.

— Нет, ты самый крутой! — сказала она, чуть не опрокинув и папу, и его велосипед.

Геля всхлипнула. И следующие два квартала почти бежала.

Если бы у нее в детстве был отец! Если бы она могла им гордиться! Если бы могла сказать, что он самый крутой!

Геля все детство запрещала себе мечтать об отце, а сейчас плотину прорвало. Она плакала о том, что папа не отводил ее в школу, о том, что он не забирал ее из больницы после злобного ротавируса, что он не защищал ее от пацанов, что не волновался из-за ее трояка по физике.

Интересно, какой он сейчас?

Геула оглянулась по сторонам, выискивая глазами мужчин лет сорока. Вот сидит такой за рулем «ауди», по телефону разговаривает, курит.

— Да пошла ты на фиг! — заорал мужик в телефон. — Не звони мне больше! Достала!

А вот трое алкашей у магазина.

А вот лысый дяденька в потертой куртке.

Как специально, именно в этом месте все мужики средних лет были какими-то противными.

Геля задержалась взглядом на мужчине в черной куртке и спортивной шапке. Он похабно зацокал языком, подмигнул ей и мотнул головой в сторону машины. Геля испугалась, прибилась к неизвестной женщине и вместе с ней спустилась в подземный переход.

Только через перекресток сердце стало биться в нормальном ритме.

«Значит, так, — сказала Геля неизвестно кому, — я понятия не имею, кто мой отец и какой он сейчас. В детстве его не было. А сейчас уже все равно. У меня есть мама. Если бы она могла рассказать, она бы рассказала. А не говорит, значит, так надо. Имеет право. Лучше я не буду знать про него ничего. А то окажется, что он, например, людей в автозаки пакует…»

*

Родители Яна возвращались из гипермаркета, заодно обсуждая последние новости.

— В общем, — говорил отец, проскакивая перекресток на желтый, — ничего страшного. Сажают только крупняк. Ну, как сажают… деньги выколачивают в бюджет. А с меня что возьмешь? Но, с другой стороны… слушай, может, карту поляка[25] сделаем и свалим? У нас у обоих деды формально в Польше родились… Варя! Ау!

Жена вздрогнула и ответила:

— Да, можно… Я за Янчика переживаю.

— А что с ним опять?

— Сидит, сценарий свой пишет.

— Какой день, — хохотнул папа, — второй? Расслабься, завтра что-нибудь другое начнет делать!

— Не знаю, — покачала головой Варвара, — видеоблог они с Гелей очень долго вели.

— Так это с Гелей!

— Ему Геулы очень не хватает, — продолжила Варя.

— Ремня ему не хватает! — ответил папа Яна. — Хотя теперь уже поздно, раньше надо было.

— Мне кажется, для него Геля очень важна.

— Влюбился, что ли? — пожал плечами Станислав. — Так ему шестнадцать! Сегодня влюбился, завтра разлюбился…

Но Варю было не столкнуть с рельсов. Она рассказала, как встретила у подъезда разъяренную Дарину. «Представляешь, сделала вид, что не заметила меня!», а потом обнаружила в квартире густо накрашенную Жанну.

— В общем, — заключила Варя, — надо их с Геулой помирить. Может, ты с сыном поговоришь?

— Ага, — развеселился муж. — «Дорогой Ян, вокруг тебя тут девчонки увиваются, так ты их гони в шею и беги мириться с Геулой». Кстати, а чего они поругались?

— Неважно, — сухо ответила жена и больше не проронила ни слова.

Дома она первым делом уединилась в спальне, нашла в телефоне абонента «Ира СИТРО» и набрала номер:

— Ирочка, извините, что так поздно. Это мама Яна, мы у вас на программах пару раз были… Ага… Очень приятно… А вы помните такую девочку Геулу?..

*

Лиза вернулась домой из магазина и застала на лестнице Альбину. Ее взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Мне нужно было проветриться, — начала оправдываться Лиза.

Альбина закатила глаза.

— Я тонометр привезла, сейчас давление будем мерить, — сурово сказала подруга.

Тут глаза закатила Лиза.

— Я здорова, — сообщила она, открывая дверь.

— Я не сомневаюсь, — сказала Альбина, вложив в эти слова весь сарказм, на который была способна, — ты таблетку утром выпила? И вообще, скажи спасибо, что я Чине не рассказала про скорую. Ты бы уже была в больнице в отдельной палате. И консилиум вокруг тебя. Ты ж его знаешь…

Лиза вздохнула и подставила Альбине руку.

— Меряй! — сдалась она. — Таблетку выпила. Кофе выбросила. Пью чай с ромашкой. Еще что-нибудь?

Они устроились за кухонным столом.

— Сто двадцать на восемьдесят, — сказала Альбина, — живи пока…

Подруги расслабились и улыбнулись друг другу.

— Лиз, у меня Геля спросила про отца, — сказала Альбина, — я ответила, что ничего не знаю. Я и правда ничего не знаю. Но я хочу, чтоб ты знала, что она интересуется.

Лиза вздохнула. Потом вздохнула еще раз.

— А выпить мне нельзя? — тоскливо спросила она. — Бухнуть бутылку водки и забыть, что ты мне сказала.

— Ну прости, — обиделась Альбина, — я могла не говорить.

— Не могла, — сказала Лиза, — ладно, давай чаю с ромашкой бухнем.

А потом Альбина молчала, а Лиза говорила. Наверное, ей нужно было хоть кому-то рассказать эту историю.