Сяо Тай и клан Феникса

Слабаком оказался Мо Сюаньюй. Не довел дела до конца. Сорвался, поубивал деревенских, а продать свою дочь в публичный дом не решился. Но и открыться ей — тоже. Так и жил в своей пещере, присматривая за ней, да еду подбрасывая. Девушка же ничего не умеет! Она и еду просто из шкафчика достает, а откуда там еда появляется — даже вопросами не задается. И оно понятно, половину времени папаша ее под дурманом держал, чтобы вопросов не задавала, да под ногами не путалась. В самый сензитивный период времени он ее попросту маковым отваром поил чтобы спала покрепче, а не на улице с детьми играла. Сволочь, одно слово. Умеют тут людей калечить, да лучше бы он ей ногу сломал, чем так. Она ж теперь на всю жизнь калека, только на голову. У нее ни личных границ, ни социально приемлемого поведения, как была ребенком, так и осталась…

— Госпожа Седьмая Сестра! Я собралась! — торжествующе выдохнула Джиао и улыбнулась, сдувая со лба непослушную прядь: — а… мы купим боярышник на палочке и в карамели? Я один раз в жизни пробовала, такая вкуснотища!

— Обязательно купим. — кивает Сяо Тай: — и боярышник в карамели и лунные пряники. И крахмальные медовые шарики с кунжутом и черным рисом. Все купим. Да ты и сама купить сможешь. У тебя же теперь деньги есть. Вон. — она кивает на сундук: — твое приданное.

— Ой! Это же сундук отца! А я думала, куда он делся? — удивляется Джиао.

— Ну. Деревенские его специально для тебя сохранили. Так и сказали, мол, когда поедет Джиао в дальний путь мы ей с собой дадим, на дорогу, да на будущее. Особенно дядюшка Ван старался.

— Правда⁈ Спасибо, дядюшка Ван! Я… спасибо! Вы так меня любите! — на глазах Джиао выступают слезы, она всплескивает руками и бросается целовать скелет прямо в череп, Сяо Тай только глаза закатывает и оттаскивает девицу от покосившегося скелета за рукав.

— Все, все. Долгие проводы — лишние слезы. Пошли отсюда. — она выталкивает девицу за дверь вместе с ее узелком, подхватывает сундук под руку и оглядывается вокруг напоследок.

— Вот, что вы за люди, — говорит она: — сжечь бы вашу деревеньку… да уже постарался один. Эх… и он тоже хорош — вышел бы, просто поговорили бы. И он бы живой остался и Гвансон на берегу сейчас не лежал бы. Тьфу. — она выходит и берет девицу Джиао под руку.

— Идем. — говорит она: — а то стемнеет скоро, а там твоя кошка тебя не отпустит. Да еще, чего доброго, ногу мне откусит. Или руку. А я к своим конечностям испытываю исключительно положительные эмоции, вот как ты ко всему миру и ублюдкам в нем. Так что прибавь ходу, я в твоей… доброй деревне, населенной добрыми людьми и секунды лишней оставаться не собираюсь.

— Конечно! — девица Джиао как всегда полна энтузиазма и улыбается во весь рот. Сяо Тай все же кажется, что сейчас она выглядит все же повеселее, чем когда они в деревню возвращались. Вот до такой степени забит человек, что на все с восторгом и улыбкой реагирует, где там ее собственные чувства? Хотя… иногда из нее все же прорывается что-то, достаточно вспомнить что она про ростовщика рассказала в первую встречу. Хм.

— А насчет Кики не переживайте, Госпожа Седьмая Сестра. Кики я всегда с собой ношу! — Джиао запускает руку за пазуху и достает оттуда маленький белый предмет на кожаном шнурке, который она носит вокруг шеи. Оберег? Амулет? Сяо Тай приглядывается. Небольшой череп, белый, отполированный прикосновениями. Кошка? Нет, слишком маленький. Котенок.

— Ей нравится, что мы из дома выбрались. — доверительно сообщает ей Джиао: — она любит погулять.

— Меня вот больше интересует вопрос что она любить кушать. — отвечает Сяо Тай, вглядываясь в маленький череп: — надеюсь она святым духом питается. Или светом луны и утренней росой. Потому как если ей девицы по вкусу, то она же весь персонал «Персикового Сада» сожрет за милую душу. А мне Госпожа Вэйлин нравится, она в сянци играет хорошо, да и собеседник из нее что надо.

— Нет, она человечину не ест, у нее запах, — объясняет Джиао: — но медведей иногда может… если давно не ела. А так как все — мясо, тушенные овощи, рисовую кашу. Траву на прикормку даю. Главное, чтобы падаль не ела, а то потом живот у нее болит.

— Очуметь. — говорит Сяо Тай, поправляя сундук подмышкой, тяжелый зараза. И это с усилением, так бы она его и не подняла вовсе. Мысленно она прикидывает сколько может сожрать такая Кики, у нее же голова такая, что на ней и Сяо Тай и Джао Мэй могут рядком лечь и еще место останется. Тело у нее намного меньше, но голова… и эти клыки… брр…

Она мотает головой, выкидывая из нее картинки как голодная Кики жрет персонал «Персикового Сада» и жалуется на запах. Чего ей запах? Хорошо там все пахнут, цветочные ароматы, очень даже вкусно. Госпожу Вэйлин можно вообще вдыхать часами, вот уж мечник Гвансон был бы доволен. Бабник чертов. Она вздыхает.

— Госпожа грустит? — спрашивает Джиао: — что-то не так?

— Все хорошо. — отвечает Сяо Тай: — все просто замечательно. А ты чего такая смурная? По деревне скучаешь уже?

— Я из-за Господина Гвансона переживаю. — тихо говорит девица Джиао: — он же умер, да?

— … что?