Сяо Тай и пираты Южных Морей

Она идет к порту, у ближайшей же хижины — приобретает пару соломенных сандалий, обувается и выспрашивает дорогу. Продавший ей сандалии старик с коричневым лицом, морщинки на котором словно вырезаны в сандаловом дереве, — показывает рукой направление. Она благодарит, кидает ему монетку и идет дальше. Если все тут идет так же как и в ее прошлом мире, то неудивительно, что в Поднебесной в ходу серебряные монеты. Императору нет нужды выпускать бумажные ассигнации, ведь в Поднебесной полным-полно серебра — в обмен на чай, фарфор и шелк со всего мира сюда стекается именно серебро. Больше Поднебесной ничего не нужно. В Поднебесной все есть. Кроме… Золотистой Пыли. Которую везут сюда контрабандой. Указом Императора была запрещена торговля и перевозка, но ее все равно везут, и она все равно — доступна в каждом притоне. Напоминает что-то? Да, очень. Сяо Тай обладала совершенной памятью и отчетливо помнила, как именно Европа взломала изоляционистскую политику Китая. Опиум. Миллионы китайцев скурились, умерли в опиумных притонах, потеряв волю к жизни. Крестьяне перестали вспахивать поля, солдаты — стоять на страже, чиновники — нести службу. Женщины — вести хозяйство и воспитывать детей. Самое страшное в том, что сперва курение опиума осуществлялось только знатными и богатыми, так за этим занятием закрепилась слава «элитного». Чего-то, чем занимаются только богатые и знатные. Курить опиум стало престижно. Если твой партнер по торговле ни в чем не нуждается, кроме серебра, а серебро у тебя кончается — что делать? Самый простой способ — создать у него эту нужду. Золотистая Пыль — аналог опиума? Если так, то черные корабли Дьявольского Флота — это чайные клипперы. Если так, то и появление Черного Рыцаря в европейских доспехах — было понятно. Ясно, что в этом мире военное искусство и в Поднебесной, и в других странах — пошло другим путем.

Она мотает головой. Слишком много вопросов, слишком мало ответов. Ей нужна информация. Раньше она считала, что Поднебесная уж слишком изолирована от внешнего мира, но тут, на Юге есть море. Даже океан. Море — это торговля. Никакой Император не сможет остановить торговлю без контроля над морскими путями. А для контроля над морем нужны быстроходные боевые суда.

Она останавливается перед неказистым домиком, над дверью которого висела курительная трубка. Толкает дверь и входит внутрь. В нос сразу же ударяет вонь. Смесь запахов… есть и пряные нотки от дымка Пыли, но в основном — запах затхлости и кисловатая вонь аммиака. Так пахнет человек, который продолжает лежать в той же самой одежде, в которой он обмочился. Есть и другие запахи, но они все отходят на задний план перед этой кислой вонью. Она закрывает нос рукой и делает шаг вперед. В неровном свете свечи видит стоящие у стенки лежаки, на которых лежат груды какого-то тряпья. То есть это сперва она думает, что это тряпье… пока одна из куч — не шевелится, отбрасывая руку в сторону. Она видит бледное лицо худого человека и даже не может понять, мужчина это или женщина.

— Госпожа желает выкурить трубку? — перед ней возникает морщинистое лицо старухи, которая держит в руке курительную трубку с коричневым шариком в чашке: — сейчас, раскалю иглу…

— Якорь мне под мышку. — говорит Сяо Тай: — все-таки я — наркоманка. Пресвятая Гуанинь и это называется — нет последствий?

— Сегодня у нас хорошая смесь. — настаивает старуха: — забудете все свои тревоги.

— Да я уже… — качает головой Сяо Тай, пятясь к выходу: — у вас тут все достаточно… наглядно. Скажите, а где вы зелье свое добываете? И… мне нужен один шарик тёмной магрибской смеси, не для себя, для друга…

Глава 22

Глава 21

Капитан «Летящей Рыбы», Шо, Разящая Рука оказался крепким мужчиной около сорока лет, с черной бородой, в которой уже пробивалась седина. Левой руки у него действительно не было, вместо кисти на обрубке красовался крюк. Сяо Тай даже улыбнулась, ему не хватало только деревянной ноги, черной заплатки на одном глазе и конечно попугая на плече. И конечно же треуголки. Вылитый Капитан Крюк.

Правда Кайсеки, изрядно помятый после урока Большого Гуна — утверждал, что такая вот травма очень даже распространена среди абордажников. В правой руке во время абордажа — тесак или топор, а вот левой они хватаются за такелаж и самым простым способом будет просто отрубить кисть левой руки во время попытки запрыгнуть на борт. Вообще, абордаж никогда не был простым делом, даже просто перебраться с корабля на корабль в море — уже было не просто. Разные по высоте борта, волнение моря, ветер, а еще мокрые поверхности — если конечно не стоял совершенный штиль. Ну а если матросы на другом судне изо всех сил пытались помешать попыткам перебраться с корабля на корабль, тыча заточенными железками и сталкивая захватчиков за борт — то эта задача становилась сверхсложной. Вот потому абордажники так ценились… и довольно часто гибли.