Сяо Тай и разбойники горы Тянь Ша

— Все знают, что Третий Брат у нас немного простодушен и у него не хватило ума, чтобы понять, что такое вот задание девушке — невыполнимо. И это попросту означало отсроченную казнь для этой Сяо Тай. Мне же тогда было все равно, — пожимает плечами Гуань Се в ответ на взгляд Сяо Тай, мол «я говорю только правду, Седьмая».

— Однако эта девушка — справилась. Она сумела накормить всех в лагере, обеспечить горячее питание, собрать припасы и провести перепись всех людей и инвентаризацию припасов. Я до сих пор не знаю как это у нее удалось. Но удалось. Тогда уже и я заинтересовался ею. Но Первый Брат еще раз дал ей невыполнимое задание… и она справилась и с ним! Кто из вас знает как накормить Летний и Зимний лагеря, обеспечив их продовольствием, без единой жертвы и никого не обидев? Да, в результате у Клана Фениксов появился зуб на Братство, но мы не одиноки. Если мы сумеем объединится с Кланом Северного Пика, генералом Лю и семьей Вон Ми — мы станем той самой лисой, которая шла впереди тигра. Потому, на мой взгляд, эта Седьмая Сестра не просто справилась с невозможными заданиями, но и сделала это просто блестяще. За такое ее нужно наградить. Как минимум — оставить в статусе Седьмой Сестры, входящей в Совет Братства на равных. У меня все. — Гуань Се откашлялся и сел на место.

— Еще есть мысли? — бросил в пространство Первый Брат: — кроме как наградить ее за то, что мы теперь находимся в состоянии войны с самым могущественным кланом заклинателей на всем Северо-Западе?

— А я считаю, что ее следует наказать. — говорит Шестой Брат, Юань Сяо-ту: — выдать ее Фениксам мы действительно уже не можем, как и признать сделку с Вон Ми недействительной, но уж наказать ее как равную, как одну из нас — необходимо. Иначе что наши люди про нас подумают?

— Значит наказать и наградить? — говорит Первый Брат, неожиданно успокаиваясь: — вот так?

— Хорошая идея. — кивает Гуань Се и Сяо Тай вдруг понимает, о чем он. Гуань! В этом мире поощрения и наказания взаимно уничтожались, вот скажем есть у чиновника гуань «За добродетель», и попался он на казнокрадстве, за которое ему бамбуковых палок должны всыпать ударов под сотню. А сотня ударов бамбуковой палкой это верная смерть. Ну так вот, гуань снимается, это как вместо наказания идет. Больше нет гуаня, но и наказание не получено. Такая взаимная аннигиляция получается. Вот и сейчас Гуань Се лоббирует идею «поощрить-наказать эту Сяо Тай» с тем, чтобы ничего не изменилось. Поощрение поглощает наказание.

— На том и сойдемся. Голосуем, кто за то, чтобы поощрить эту Сяо Тай и наказать ее одновременно? Ага. Вижу. Единогласно. Что же… — Первый Брат откинулся на спинку своего кресла: — в качестве поощрения утверждаю эту Сяо Тай как равную в Совете Братства, Старшую Седьмую Сестру. Жалую ей чернильницу из слоновьей кости и заколку из золота. В качестве наказания назначаю ей неделю в колодке, будучи прикованной к столбу в центре Летнего Лагеря. Я сказал.

— Постой, Первый Брат… но разве это наказание не поглощается поощрением? — спрашивает Гуань Се, вставая.

— Поощрение Седьмая получает за то, что доставила продовольствие и договорилась о поставках. А наказание — за то, что втравила нас в войну. Это отдельные вопросы и наказание, и поощрение она получит в полной мере. — говорит Первый Брат и Сяо Тай впервые видит, как он улыбается. Нехорошо так улыбается.

— И в качестве дополнения — никому из кухонных работников или Старших Братьев не дозволяется оказывать этой Седьмой какую-либо помощь. Это и так слишком мягкое наказание для той, кто подставила Братство под удар!

— Неделю под палящим солнцем без всякой помощи… это же и есть казнь, Первый Брат!

— Ничего подобного. Это наказание за бездумные действия. Седьмая — сдай свой меч и пайцзу. Наденьте на нее колодку.

Глава 18

Сперва Сяо Тай даже немного запаниковала, снова колодка! Воспоминания о залитой безжалостным солнцем площади Чаньюэнь, о пересохшем и опухшем от жажды языке, который едва ворочался во рту, о камнях, которыми ее закидывала ребятня, о постоянной боли в шее, спине и коленях — все это как будто обрушилось на нее водопадом из помоев. Она как во сне протянула вперед снятую с пояса пайцзу, отстегнула свой меч и послушно подставила руки и шею под деревянную колодку-кангу. Это все нереально, думала она, чувствуя тяжесть на плечах, и не видя ничего вокруг. Как она оказалась возле столба в центре Летнего Лагеря — она не помнила. Вот только что стояла в шатре Первого, отдавая меч и пайцзу, символы власти и свободы, а в следующую секунду — она уже стоит на коленях, прикованная так, чтобы не встать на ноги, не выпрямить их. Дополнительная издевка, дополнительная пытка. Ее сердце сжалось, и она на какую-то долю секунды — пожалела себя. Вот, подумала она с горечью, делаешь людям добро и какой результат? Чертов Первый посадил меня в колодки! Меня! С самого начала он вел себя так, словно она ему дорогу где-то перешла, придирался по мелочам, не давал спуску и вот сейчас…