Сиасет-намэ. Книга о правлении вазира XI столетия Низам ал-Мулька

Со старины государи сохраняли этот обычай до династии сельджуков, они же к этому не прилежали и мало приказывали.

Рассказ. Однажды Абу-л-Фазл Сагзи[135] спросил погибшего за веру султана Алп-Арслана:[136] „Почему ты не имеешь сахиб-хабара“. Тот сказал: „Ты хочешь пустить мое царство на ветер,[137] отвратить от меня моих приверженцев“. Спросил: „Каким образом?“ Ответил: „Если я назначу сахиб-хабара, для того, кто со мной искренен и дружен это не будет иметь значения, он не даст ему взятки, а тот, кто мне противник и враг, будет дружить с ним, дарить имущество. Волей-неволей сахиб-хабар будет сообщать мне плохие сведения о моих друзьях и хорошие — о врагах. Хорошее и плохое слово, как стрелы, выпустишь несколько стрел, в конце концов одна попадет в цель: с каждым днем мое сердце будет озлобляться на друзей, становиться лучше к врагам. Через короткое время друзья удалятся, а враги приблизятся: пока не займут места друзей. Нельзя представить то, что породится от такой сумятицы!

Однако все-таки предпочтительнее, чтобы существовал сахиб-хабар Существование должности сахиб-хабара — одна из основ царства. Если будет соответствующая уверенность, как мы говорили, то беспокойства не будет.

| 66 | Глава одиннадцатая. О почтении к приказам его величества — да возвеличит его бог! — и указам, что пишут со двора.

Послания, которые пишут с государева двора — многочисленны, а все, что становится многочисленным, теряет свое значение. Надо, чтобы не писали ничего от высокого собрания, пока не наступит какое-нибудь важное обстоятельство. А если написали, то уже надо, чтобы содержание послания было таково, чтобы ни у кого не поселялось намерения что-нибудь не выполнить из приказа. Если окажется, что кто-либо поглядит пренебрежительно на приказ или замедлит в ревности к слушанию и повиновению, пусть назначат суровое наказание, даже будь он из близких. В этом состоит разница между писанием государя и других лиц.

Рассказ. Рассказывают, что одна женщина из Нишапура отправилась в Газнин с жалобой на несправедливость. Она пожаловалась Махмуду, говоря: „Амил Нишапура отобрал у меня земельное владение, завладел им“. Дали послание: „Верни этой женщине ее земельное владение“. У этого же амиля имелось очевидное доказательство на то земельное владение. Он сказал: „Это не ее земельное владение. Я это докажу двору“. Женщина пошла второй раз жаловаться. Послали гуляма, амиля привели из Нишапура в Газнин. Когда он явился ко двору султана, тот приказал, чтобы ему дали тысячу палочных ударов у ворот дворца. Амил и предъявлял доказательство, и приводил пятьсот ходатаев и покупал эту тысячу палочных ударов за тысячу нишапурских динар, все было бесполезно: он принял тысячу палочных ударов. Сказали: „Если это земельное владение принадлежит тебе правильно, почему ты не действовал согласно приказу, а после сообщил бы об обстоятельствах дела, дабы затем приказали, что следовало“.

Так поступили затем, что когда другие услышат об этом деле, ни у кого не будет охоты к высокомерию, непослушанию и нарушению в отношении приказа. Все, что имеет отношение к государю, ему и подобает совершать или приказывать, как-то: накладывать наказание, рубить головы, отрезать руки и ноги, делать евнухом и подобно этому, если кто-либо учинит такое без приказа государя со своим слугой или рабом, — не надо соглашаться, а надо наказать |67| его самого, дабы другие знали свое место, взяли бы то за пример.