Сиасет-намэ. Книга о правлении вазира XI столетия Низам ал-Мулька

Когда казначей исполнил все это и наступил вторник, Азуд ад-даулэ позвал судью и, взяв его за руку, отвел в то помещение, |76| где находилось имущество. Судья удивился этому имуществу и сокровищам. Азуд ад-даулэ сказал: „На этой неделе как-нибудь в полночь жди моего извещения относительно переноски имущества“. Они вышли из того помещения. Судья пошел обратно домой; радость заставляла его сердце трепетать в груди. А на другой день случилось, что прибыл владелец афтабэ. Азуд ад-даулэ сказал ему: „Пойди сейчас же к судье и скажи: „Уже долго, как я терпел и сохранял уважение к тебе, больше не будут переносить; весь город знает, какое было имущество у меня и моего отца, удостоверит мои слова; если отдашь мои деньги, — ладно, а не то я сейчас же отправлюсь к Азуд ад-даулэ, пожалуюсь на тебя, навлеку позор на твою голову, так что мирянам будет пример“. Посмотри, какой ответ даст тебе судья. Если он возвратит твои деньги, — значит все хорошо устроилось, а иначе извести меня о том, что произойдет“. Человек отправился к судье, подсел к нему и таким образом с ним поговорил. Судья пораздумал: „Если этот человек устроит мне неприятность, отправится к Азуд ад-даулэ, а у того закрадется сомнение относительно меня, то он не пошлет имущества в мой дом; целесообразнее отдать человеку его имущество, в конце концов сто пятьдесят афтабэ с золотом и столько сокровищ лучше, нежели два афтаба“. Он сказал человеку: „Немного погоди, ведь я всюду навожу справки о тебе“. Он встал, пошел в покои, позвал его туда, обнял и сказал: „Ты — мой друг, ты для меня вместо сына. Ведь это все я делал ради предосторожности. С того дня я навожу о тебе справки. Слава богу, что снова увидал тебя и освободился от этой ответственности. Твое золото — в сохранности“. Он встал, принес два афтабэ человеку и сказал: „Эти деньги — твои, возьми их теперь и иди куда хочешь“. Человек вышел, привел в дом судьи двух носильщиков, положил оба афтабэ на их шеи, таким образом тащил их до дворца Азуд ад-даулэ.

Когда тот увидал афтабэ с золотом, засмеялся и сказал: „Слава богу, ты добился справедливости. Вероломство судьи очевидно. Если бы ты знал, как я добился того, что ты получил свои деньги“. Вельможи начали расспрашивать, как было дело. Азуд ад-даулэ рассказал все как было. Все удивились. Затем он приказал великому |77| хаджибу: „Отправляйся, обнажи судье голову и ноги, повяжи чалму вокруг шеи и приведи ко мне“. Хаджиб отправился и привел судью в том виде, как было приказано. Судью ввели, он поглядел, увидал, тот человек стоит и держит два афтабэ, сказал: „Я сгорел“, так как понял, что все, о чем с ним говорил, все, что Азуд ад-даулэ ему показывал, было ради этих двух афтабэ. Затем Азуд ад-даулэ на него закричал: „Ты старый человек, ученый и судья, уже на краю могилы, а совершаешь вероломство, нарушаешь доверие. Чего можно ожидать от других? Ясно, все, что есть у тебя, это — из имущества мусульман, за счет взяток. На этом свете я дам тебе наказание, на том — ты сам получишь возмездие. Так как ты человек старый и ученый, я дарю тебе жизнь, но все твое имущество и собственность принадлежат казнохранилищу“. От него отобрали все имущество и собственность, которыми он владел, после того никогда ему не приказывали должность. А два афтабэ возвратили тому благородному человеку.[149]

Рассказ. Подобное этому случилось с султаном Махмудом сыном Себуктегина: пришел один человек, дал султану прошение и сказал: „Две тысячи динар я вручил на хранение городскому судье в хорошо закрытом кошеле, а сам отправился путешествовать. То, что взял с собою, у меня отняли грабители по дороге в Индию, то, что вручил судье, получил обратно. Но когда я принес домой и раскрыл кошель, нашел там медные дирхемы. Пошел обратно к судье. „Я тебе отдал кошель с золотом, а теперь получаю наполненным медью, как это случилось?“ Он ответил: „Ты не показывал мне, что передавал. Разве ты не принес мне закрытый кошель с наложенной на него печатью? Таким же я тебе его и отдал. Я спросил у тебя: „Этот кошель твой?“ Ты ответил; „Мой“. А теперь хочешь обмануть меня“. „Боже, боже, — воскликнул я, — о господин наш! приди на помощь твоему рабу! я не имею средств на один хлебец“. Султан опечалился и сказал: „Будь спокоен. Мне следует принять меры относительно твоего золота. Принеси ко мне тот кошель“. Человек отправился, принес кошель. Махмуд осмотрел кругом кошель, не нашел и следа отверстия, сказал: „Оставь кошель у меня, получай ежедневно три мана хлеба, один ман мяса и ежемесячно один динар от моего управляющего, пока |78| я не приму меры относительно твоего золота“. В полдень, во время, назначенное для полуденного отдыха, Махмуд положил перед собой тот кошель и принялся раздумывать, как могло все это случиться.