Сибирь

…Возвращение в центр города: тающий снег, дождь, холодно. Вдалеке на холме небольшая церковь, в которой я так и не побываю… Тем хуже, я останусь в отеле до ужина, буду читать, просматривать свои записи, может, посплю, у меня нет никакого желания что-либо осматривать. Мне хочется примирить два противоположных чувства, возникающих во время этого путешествия. Одно — счастливое, лелеемое, переполняющее. А другое — более мрачное, тревожное и беспокоящее. Во время каждого посещения это повторяется: сначала радость открытия, легкое чувство потерянности в новой, непривычной обстановке, ощущение отпуска. Ноги еще дрожат от вибрации поезда, в голове еще слышен стук колес. Только что пересекли широкую реку по огромному железному мосту, и вот вокзал со своим гулом и красивыми зданиями. Деревянные двухэтажные дома середины XX века такие же, как и в Нижнем Новгороде… Но очень быстро возникает другое ощущение и возвращает меня в прошлое, на задворки истории… Откуда же эта необычная тревога, покидающая меня только в моменты любования весной, стирающая все и возрождающая какую-то неосознанную доверчивость? Которая, впрочем, быстро проходит. Периодически меня мучает беспокойство: что я вижу и что я понимаю? Я напрасно стараюсь ни на мгновение не терять внимания, но все мимолетом, надолго нигде не задерживаясь; и вот уже нужно вновь садиться в поезд и переводить время на час вперед…

То же самое в поезде: я отдаюсь монотонному покачиванию вагонов на рельсах, движению, которое уносит все — деревни, горизонт — в бесконечную, непрерывную и бурлящую бездну прошлого, воспоминаний, будущего… Бесконечные города, качающиеся мосты над реками, леса, деревни из рассказов Лескова и новелл Чехова, красота голосов, песен и русского языка и эта торжествующая везде весна!

А затем вновь возвращается ощущение, доводящее меня до слез: мне не говорят всего, что-то скрывают, я ничего не знаю; то, что я вижу, ничего не значит.

Название города Минусинск, например, я узнала спустя несколько месяцев после возвращения. Кто мне о нем сказал? Никто; даже не сказали об археологических раскопках и поселениях доисторических обитателей Сибири, датированных 1000 годом до нашей эры, обнаруженных там. Этот город расположен всего в 200 или 300 километрах от Красноярска, что, я повторюсь, ничто для Сибири. Ленин был там в ссылке в 1897–1900 годах. Но кто мне расскажет о том, что там произошло в 1920 году? Никто. Однако этот город, расположенный у слияния рек Минуса и Енисей, был театром ужасных событий в противостоянии большевиков и белых. Геолог Оссендовский рассказывает об этом в своей книге «Звери, люди и боги». У меня была эта книга с собой, но не было времени ее открыть. Вот что я обнаружила в ней после своего возвращения. Покинув Красноярск, Оссендовский следует вдоль Енисея в самый разгар таяния льда. Он пишет: «Наблюдая это невероятное отступление льдов, я остолбенел от страха и ужаса перед чудовищной картиной останков, которые принес Енисей своим очередным ежегодным ледоходом: это были тела казненных контрреволюционеров, офицеров, солдат и казаков бывшей армии правителя всей антибольшевистской России адмирала Колчака». Это только один пример из тысячи: в течение всего моего путешествия я не могла избавиться от ощущения, часто подтверждаемого, что тебя просто дурят тем, что говорят, и дурят тем, что не говорят…

…В течение всей второй половины дня я одна у себя в гостинице, вдали от группы и беспечных искушений компании. Я собираюсь, я концентрируюсь на своих предчувствиях и ожиданиях, обещая себе наконец в них разобраться. Ведь вся история страны состоит из истории региона, города, человека. В Красноярске, а тем более в Екатеринбурге я убедилась, что это искусственно созданные города в интересах центральной власти (и это продолжается до сих пор: и город, и край обеспечиваются дотированными авиарейсами, чтобы способствовать продвижению на восток). Неумолимая логика принимается за дело с той поры, как за Уралом на берегу великой реки возникает казацкий острог. Именно по этой логике в 1825 году город, расположенный в 5000 километрах от Санкт-Петербурга, принимает восемь декабристов. По этой логике развития российского Востока между 1893–1896 годами строится самый длинный в ту эпоху железнодорожный мост с полигональной арматурной сеткой (я очень продвинулась в этом вопросе!). И в сталинскую эпоху это крупный центр ГУЛАГа. (Самым протяженным лагерем был Краслаг, или красноярский исправительно-трудовой лагерь (1938–1960 годы), состоящий из двух частей в Канске и Решетах.) И наконец, до 1991 года, как и Енисей, это закрытый для иностранцев город, так как его экономика теснейшим образом связана с военно-промышленным комплексом.

Одна статья в «Экспрессе» (сентябрь 1993 года) сообщает, что в «нескольких километрах ниже по течению была построена сверхсекретная радарная станция, так же как и под землей возник целый город с ласковым названием Красноярск-26, который стал самым мощным в мире производителем плутония и новейших вооружений».