Сибирь и сибиряки. Тайны русских конкистадоров

Одним словом, в поселке паника не началась, но некоторый переполох имел место. Повсюду спустили с цепей собак, что вообще-то было бессмысленно: медведя не боятся исключительно натасканные на зверя охотничьи лайки, да и то не каждая. Все прочие, от болонок до кавказских овчарок, при появлении поблизости «хозяина тайги» с поджатыми хвостами уползают в конуру и старательно притворяются, будто их тут нет вовсе. Все, у кого имелись охотничьи ружья или карабины, их быстренько достали, зарядили и ночью держали под рукой. Особенно отчаянные из тех, кто помоложе, с темнотой ходили группами по улицам, повесив на плечо аргументы и факты. Приезжали опытные охотники с теми самыми «зверовыми» лайками. В окрестностях поселка ездили экипажи патрульно-постовой службы с вооруженными автоматами милиционерами.

В конце концов медведя все же обнаружили. Вот только оказался он не взрослым зверем, а примерно полугодовалым медвежонком, отощавшим от голода и насмерть перепуганным. Медведица своих детенышей до достижения ими определенного возраста не бросает ни за что и никогда, яростно защищая не только от реальных опасностей, но и от объявившихся поблизости посторонних. Без автомата придется тяжеловато: чтобы положить из ружья нападающую медведицу, нужны изрядное хладнокровие и удача. Нужно попасть в сердце, под лопатку, а это не так просто, когда медведь атакует на четырех лапах, по своей привычке низко склонив голову, – лобная кость у него такая толстая, что ружейные пули порой от нее рикошетят. Поэтому опытный таежник, увидев пусть и крохотного медвежонка, улепетывает оттуда со всех ног – сам медвежонок милый, пушистый и неопасный, но где-то поблизости ходит мамаша, далеко от потомства не уходящая…

Специалисты полагали, что медвежонок каким-то образом лишился матери – и побрел куда глаза глядят, ухитрившись как-то пересечь тот самый немаленький урбанизированный район. По их мнению, самое вероятное объяснение. Нужно отметить, что полугодовалый медвежонок, особенно заморенный необычными для его возраста странствиями в одиночку, габаритами не очень и отличается от овчарки средних размеров. Однако его поначалу увидели чистой воды горожане и, поскольку у страха, как известно, глаза велики, приняли за страшного взрослого медведя.

Пересекшиеся наконец со зверенышем милиционеры прекрасно разобрались, с кем имеют дело, и на поражение стрелять не стали. Грозно покрикивая и замахиваясь автоматами, как дубинами, прижали его к случившемуся поблизости забору – испуганный бедолага и не думал кусаться. Позвонили в зоопарк, оттуда быстренько приехали опытные люди и увезли медвежонка к себе – не помню уж, то ли ампулой с усыпляющим пальнули, то ли сетку накинули, в любом случае повязали быстро и качественно. Смеху было немало.

Так что ничего удивительного нет в том, что обитающие западнее Урала до сих пор частенько ведутся на байки о страшных медведях на городских улицах. Коли уж коренные сибиряки, но прожившие всю жизнь среди многоэтажек, асфальта и потока машин, порой, как нынче выражаются, крупно лажаются…

Два реальных и забавных случая из собственной жизни. Пошел я как-то в лес за грибами, благо означенный лес вплотную подступал к микрорайону. Прихватил с собой и кавказца, коему было месяцев девять от роду, чтобы погулял вволю. Я собирал грибы, кавказец весело носился поблизости – и до полусмерти напугал случайного грибника, искренне принявшего его за страшного медведя. Каковых в наших местах, несмотря на наличие леса, пришлось бы искать днем с огнем – коренной сибиряк, но исконный горожанин, ага…

Случай второй. Пришлось мне как-то везти трехмесячного кавказца из Москвы по воздуху. Едва он, в наморднике и на поводке, вошел в самолет, стюардесса с любопытством спросила:

– А куда это вы медвежонка везете?

Уши кавказцам, за редчайшими исключениями, в раннем возрасте обрезают под корень – так что морда и в самом деле чуточку смахивает на медвежью. Однако роскошный пышный хвост (который у медведя нужно искать с лупой) всегда остается при нем. И наличествовал в обоих случаях. Кстати, стюардесса была не москвичкой, а моей землячкой – самолет принадлежал нашей местной авиакомпании. Однако девушка, судя по всему, в зоопарк в жизни не ходила.

Рассказывали мне геологи и такой случай. Остановились они как-то в маленькой деревушке посреди тайги. Естественно, уличного освещения там в жизни не имелось. Один из рабочих (снова коренной сибиряк, но чистейшей воды горожанин) как-то ночью в кромешной темноте возвращался в дом, где расположилась бригада. Возвращался с дружеских посиделок за жбаном браги, так что путь его был зигзагообразен. Не по своей воле оказавшись у забора, он споткнулся и рухнул на что-то большое, живое, мохнатое. В дом он примчался с выпученными от ужаса глазами, вопя:

– Медведь, там медведь!