Сибиряки

— Самый раз! Нам сейчас только про любовь надо! Две калеки без зубов толковали про любовь…

— Заткнись, дурень! Читай стихи, Аннушка!

Но не успела Нюська начать, вошел еще раненый. Взял оба костыля в одну руку, поднял над головой конверт, засверкал глазами на Нюську.

— А ну, стригунок, пляши!

— Ой, правда? — ахнула Нюська. — Откуда?

И сразу со всех сторон:

— Вот это лучше стихов! Пляши, Аннушка!

— Русскую!

— Барыньку!

— Заводи, братцы!..

И стихли. В двери дежурный фельдшер. Обвел раскосым взглядом раненых, вперился в санитарку.

— Что за шум, Рублева? Прошу не забываться. Кстати, я вам уже обещал наряд вне очереди… Читайте вполголоса, чтобы в соседней палате…

— Слушаюсь, — не дождалась Нюська.

Лейтенант еще раз зло глянул на санитарку, оставил палату.

— Ушел, гнида. Чего это он к тебе так, Аннушка?

— А он ко всем так. Давайте письмо…

— Спляши.

— Нельзя ж, видели. Откуда письмо?

— А ты тихонько, Аннушка… Да гляди, он, видать, на кухню подался… Давай, Аннушка, уважь пляской!

— Спляши, стригунок, не бойся!

— Разве что только тихонько, дядечки?

— Факт!

И уже в ладоши: шлеп!.. шлеп!.. Нюська глянула в окно, убедилась, что лейтенанта не видать… А пусть и увидит, пусть наряд дает, назло ему…

— Эх, была не была!

Помолодели, заулыбались лица. Нюська оттянула двумя пальцами халат, провела в воздухе рукой, вышла на середину. Повскакали ходячие, поднялись, сели лежачие. Шлеп, шлеп, шлеп… Ай да дочка! А Нюська обошла еще круг, еще — и ну каблуками, носочками! То так поплывет, то этак. Одна рука в бок, другая так и зовет, так и манит. А ну, кто на двух ногах, кто проворней!.. Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп! Шибче, шибче, Аннушка! Не стыдись! Разгони скуку! Выскочил на середину парень. Не беда, что рука на привязи, — ноги пляшут! Увивается, приседает паренек возле девушки, а она другим улыбки дарит, к другим руку тянет. И второй пошел… Шибче! Шибче!.. Эх, каблуки бы с подковками вместо туфель! Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп!.. Стонут в смехе шаткие половицы, скрипят железные койки… Ай да дочка — огонь! Ай да парни!

— Это что еще такое, Рублева? Что, я вас спрашиваю?!

Оборвалась пляска. Кто-то на койку полез, кто под одеяло. Плясуны и те попятились от грозной фигуры дежурного, отошли к окнам. Одна Нюська на середине стоит, будто муху сглотнула.

— Вот что, мил человек, — подковылял на костылях к лейтенанту раненый. — Ты девку не трожь, мы ее сами заставили.

Лейтенант шагнул вперед, взял за рукав Нюську.

— Что значит «заставили»?! А она кто?! Какое она имеет право?! Идите отсюда, Рублева!..

— Имеет она право или не имеет, а девку ты не трожь! — И отвел руку дежурного от Нюськи. — А пригрозишь ей еще — сами дотемна плясать будем? Верно, братцы?

— Верно! Чего мы такого сделали, чтобы кричать?

— Сами ее книжки читать посылаете! А кто она? Санитарка! Обязана она нам книжки читать? Не обязана!

— Сами ее на то упросили!..

— Это что, бунт? Кто вам позволил нарушать воинскую дисциплину?!

— Тихо!!

Только сейчас заметили появившегося в двери начальника госпиталя. В наступившей тишине подполковник прошелся по палате, поднял на стул упавшую на пол книгу, подошел к готовой заплакать Нюське.

— Иди, Аннушка… Да подожди там, у меня к тебе кое-что есть…

Один раненый схватил книгу, подал Нюське, второй поймал ее за халат уже на пороге, сунул конверт. Подполковник бросил на ходу дежурному офицеру: «Не шуми, служба!», — ушел следом за Нюськой.

— Вот так-то, мил человек, лучше, — с сердцем сказал раненый дежурному офицеру.

5

— Что ж ты, Аннушка, голову кавалеру морочишь? — начал миролюбиво начальник госпиталя, когда Нюська окончательно успокоилась и села против него на стуле.

— Какому?..

— А сколько у тебя их? Ну не красней, твое дело. Только этот-то совсем голову потерял. Пожалей уж, — и, нашарив в столе распечатанное письмо, отдал Нюське.

— Спасибо, — невольно вскочила Нюська. И спохватилась. — Разрешите идти?

— Иди, Аннушка. Да ответь, ответь парню…

Нюська убежала в палатку, села читать.

— Что, подруженька, опять письма?

А Нюська даже не заметила Фени.

— Опять. Иди, слушай.

Но первые же строчки распечатанного письма заставили побелеть Нюську.

«Уважаемые товарищи военные врачи госпиталя!

Обращается к вам старшина второй статьи…»

— Он, Нюська! Моряк этот!..

Нюська поднялась, скомкала письмо, швырнула в железную печку. Но в тот же миг Феня кошкой сорвалась с койки, выхватила занявшийся комок, загасила.

— Ох и дурочка ты, подружка! Да разве за прочитку деньги берут? Зато интересно как… — И сама прочла дальше:

«…Очень прошу сообщить, есть в вашем подразделении Анна Рублева или отправлена куда в другой госпиталь? Прошу извинения, но этот человек для меня цель всей моей жизни и все прочее…»

— Ой, здорово как пишет, Нюсенька!..

«…Моя большая любовь к ней зажглась еще в Москве…»