Сибирская амазонка

Опять послышался какой-то шум и тут же стих, но Алексей напрягся. Конь обеспокоенно всхрапнул, и он обнял его за шею. И тут же ощутил под рукой нечто, что заставило Алексея шепотом выругаться. Спичек в запасе оставалось совсем немного, и он не стал зажигать их, потому что и без света было понятно, что стянули его руки с шеи лошади. Это был венок, сплетенный из лесных цветов совсем недавно. Точно такой же, может, немного больший по размеру, чем те, которые они обнаружили в лагере поутру. Кому вздумалось цеплять его на лошадь? Они с Иваном приняли венок за угрожающий знак, но, может, это вовсе не так? Может, этим венком человек показывает им свое расположение? Хотя зачем ему вздумалось тогда воровать рубаху и посуду? Разве таким способом показывают свое расположение?

Совершенно запутавшись в своих размышлениях, Алексей решил оставить их на то время, когда удастся выбраться к зимовью или, на крайний случай, в любое место, где есть люди.

Даже если это будет караван Корнуэлла. Чего ему опасаться индусов? Ведь, несмотря на все их подозрения, иностранцы вели себя тихо и мирно.

Алексей отвязал повод и вскочил в седло. Конь, получив свободу, торопливо зашагал сквозь ночную темноту.

Вскоре они поднялись на небольшую возвышенность.

Сквозь тучи выглянул краешек луны, в тайге ощутимо посветлело. Но конь вдруг остановился и, насторожившись, попятился назад. Вновь жуткий вой пронесся по лесу, и эхо повторило его, отчего Алексею, как в детстве, захотелось заткнуть уши и закрыть глаза. Лет в пять он думал, что это лучший способ избежать опасности, но сейчас у него были несколько другие представления. Одной рукой он сжимал поводья, другой - карабин и был готов в любое мгновение выстрелить.

Тревога захватила каждую клеточку его тела. Конь тоже храпел и по-прежнему пятился назад, и если бы Алексей не удерживал его шенкелями и поводом, давно бы бросился обратно по проложенной ими в густой траве тропе.

Алексей соскочил с седла. Он с трудом сдерживал разволновавшуюся лошадь. Несомненно, где-то поблизости затаился зверь, и она чутьем уловила его присутствие.

Но не успел Алексей решить, что делать, как лошадь вырвала повод из его рук и, ломая сучья, с шумом умчалась вниз по склону, который они только что преодолели. И снова Алексей остался один. Даже луна укрылась за плотной кисеей облаков. И только теперь он понял, что такое настоящий страх.

Ноги приросли к земле, руки тряслись, зубы выбивали дробь.

Никогда в жизни он не испытывал подобного ужаса.

Прошла минута или две, а он по-прежнему не мог сдвинуться с места, лишь медленно разворачивался туловищем и сжимал в руках карабин, стараясь предугадать, с какой стороны выскочит зверь.

Промчались, словно метеор по небу, с десяток не самых лучших в его жизни мгновений, и вдруг в полоске света вынырнувшей наконец луны совсем близко от него блеснули два ярких, казалось, пронизывающих насквозь, огонька. Они направились на Алексея. Его руки до боли сжали карабин. Не замечая, он шептал молитву трясущимися от страха губами.

А огоньки продолжали приближаться, и Алексей почувствовал на себе властный взгляд зверя. Он хотел закричать, но стиснутое спазмами горло не повиновалось ему. Он лишь прохрипел несколько нечленораздельных звуков и зашелся прямо-таки в чахоточном кашле.

Видимо, эти звуки насторожили зверя, а может, на него нанесло запахом железа? Но только огоньки вдруг стали медленно сближаться и, слившись в один, вдруг погасли совсем.

Зверь, развернувшись, уходил в обратную от человека сторону. В долетевших до него шорохах Алексей ясно уловил ленивую поступь медвежьих лап.

Он опять пожалел, что не взял с собой собаку, уж она не позволила бы медведю застать его врасплох. В этот момент луна окончательно вылезла из облаков. В тайге значительно посветлело. Он решил выбрать удобное место, разжечь костер И провести остаток ночи возле огня в надежде, что пламя отпугнет кровожадных визитеров. Но каково же было его удивление, когда через четверть версты он увидел лошадь, которая покинула его, учуяв медведя. Она на бегу зацепилась поводом за валежину и задержалась.

Необходимость в костре отпала сама собой. Спустя несколько минут они опять пробирались по тайге. Конь шел осторожно, присматриваясь и часто похрапывая. Вдруг, будто ужаленный, он сделал огромный прыжок в сторону и рванулся сквозь заросли ольхи к берегу журчащего поблизости ручья.

На полном скаку перемахнул его и остановился, нервно вздымая бока и испуганно фыркая. Видимо, медведь все же поджидал их на тропе, и только благодаря необыкновенному чутью лошади они не стали добычей свирепого зверя.

Опустив поводья, Алексей предоставил коню полнейшую свободу. Теперь ему было все равно, куда он его вывезет. Лишь бы скорее добраться до людей. Алексей неимоверно устал, вымок, проголодался.

На какое-то мгновение он смежил веки, а когда вновь открыл их, то не поверил своим глазам. Внизу под увалом отсвечивала серебром река. Несомненно, Кызыр. И верстах в двух ниже по течению сквозь ночную темноту на берегу ясно виднелся огонек.