А что происходило со «Святым Петром», на борту которого находились Витус Беринг и Георг Вильгельм Стеллер? Когда «Святой Павел», не сумев пополнить запас воды, взял курс домой, его близнец «Святой Петр» шел вдоль американского побережья на северо-запад в поисках удобного места, чтобы бросить якорь. Ближе к 18 июля матросы заметили вдали подходящее место – гористые очертания земли, похожей на остров. Вода стала менее соленой. Значит, неподалеку протекала большая река. Этот остров сейчас известен под названием Каяк. Он просто не мог не понравиться капитану. Песчаный берег, прекрасный темно-зеленый лес, высокие деревья, скрывавшие протекавшую за ними реку. 20 июля Беринг приказал бросить якорь и приготовить шлюпку для вылазки. Экспедицию за водой он поручил штурману Хитрово. Стеллер и его помощник Фома Лепёхин мгновенно собрали инструменты и все необходимое для работы на суше. Всех лихорадило от нетерпения и восторга. Ведь речь шла о первых шагах европейцев по северо-западному побережью Америки. Предстояло столько открытий! Возможно даже, как думал Стеллер, они встретятся с местными жителями, если, конечно, они там существовали. Однако молодого ученого ждало разочарование: когда он поднялся на палубу, нагруженный оборудованием, оказалось, что командор вовсе не собирался отправлять его на берег. Главной заботой капитана было пополнение запасов воды – ее должно было хватить для обратного пути. Он опасался потери времени и сюрпризов со стороны Стеллера, который не мог похвастаться покладистостью и вполне был способен уйти далеко от отряда, которому поручались поиски воды. Беринг, как обычно, пребывал во власти тревоги. Он попытался охладить пыл ученого и даже, как вспоминал Стеллер, намекнул на возможное страшное кровопролитие.111
Может быть, этот мирный пейзаж таил угрозу? Стеллер не верил собственным ушам. Как так? Не может же быть, чтобы он пересек всю Россию, всю Сибирь и, наконец, неведомый Тихий океан только для того, чтобы с корабля полюбоваться берегом и вернуться назад! Рассказ об этом эпизоде содержится в бортовом журнале Стеллера. Можно легко представить, в каком бешенстве находился ученый. Он начал с иронического вопроса, не являлась ли целью экспедиции доставка в Азию американской воды,112 затем, видя демонстративное равнодушие командора, перешел к угрозам. Он кричал, что Беринг еще пожалеет, когда они вернутся в Санкт-Петербург. Он пожалуется в Адмиралтейство, в Академию, наконец, Ее Величеству на саботаж, не позволивший ему выполнить свою часть работы. Ему намеренно мешают, – вопил Стеллер, – интересы России попираются! Разве Беринг не понимает, что на кону реноме экспедиции и его собственное доброе имя? В документах нет описания того, как реагировал на эти речи Беринг, но, должно быть, они несколько пошатнули его уверенность, поскольку он больше всего на свете опасался бесчестия. Когда буянивший и размахивавший руками на глазах у команды Стеллер еще сильнее возвысил голос и, окончательно потеряв голову, перешел к «своеобразным», по его собственному признанию, формулировкам, Беринг уступил и изменил свое решение, позволив ученому и его помощнику занять место в шлюпке, груженной пустыми бочками. Желая, видимо, укрепить свой авторитет, он приказал торжественно трубить – так, как полагалось трубить в исключительных случаях или приветствуя самых высоких персон. Стеллер спускался по трапу, чтобы отправиться на Каяк, на дикий неведомый остров, под патетические трубные звуки и насмешливое хихиканье команды. Нос шлюпки еще не воткнулся в крупный песок и гальку, а ученый уже выпрыгнул из нее и побежал на американский берег. Он – первый европеец, ступивший на землю Аляски. Он оглядывал неизвестную землю, эмоции, как запишет он позже, рвались наружу. Аромат Бытия, осенивший эти первые минуты, великолепно передан поэтом Зебальдом: