Сибирская эпопея

Итак, в мягком свете заканчивающегося лета казаки поднимают паруса на больших лодках, составивших целую флотилию. Согласно историческим реконструкциям, чтобы везти пятьсот тонн экспедиционного груза, нужно было не менее трехсот стругов. Как сообщает летопись, Строгановы вложили в это предприятие двадцать тысяч рублей золотом – значительную часть свободного капитала, больше, чем в те трудные времена мог бы вложить сам царь. Такая сумма свидетельствует о том, насколько важной считали купцы эту экспедицию. Они надеялись, что наконец-то сумеют положить конец бесконечным набегам татар. По всей видимости, до самого последнего момента обсуждалось участие Максима Строганова, которому в то время было от 18 до 25 лет. В качестве кого? Контролера-«первайзера», почетного свидетеля успеха или заложника? Летопись об этом умалчивает.¹⁸² Но серьезность подготовки показывает также, что и Ермак с товарищами ставят все на кон. Хотя лодки нагружены до краев, припасов не хватит до следующего лета. У Ермака есть осень и зима, чтобы перейти через Урал и добраться до земель врага. Остановка и зимовка исключены. Как только казаки достигнут Сибири, дороги назад не будет, и выживание всей ватаги будет зависеть исключительно от военных трофеев. «Завоевание или смерть»,¹⁸³ согласно формуле патриарха сибирской истории Герхарда Фридриха Миллера. В сложившихся обстоятельствах важнейшей задачей атамана является поддержание настроя людей, а это не так уж и просто. Горе строптивцам! Некоторые казаки казнены во время кампании «по донскому закону», по всей видимости, за отказ продолжать путь: связанного казака в сорочке, набитой песком, в мешке бросали в воду. Летопись сообщает, что более двадцати человек отправили на дно.¹⁸⁴

* * *