Сибирская эпопея

Все началось так, как и планировал Кучум. 26 октября, на рассвете (именно эта дата войдет в летопись), с первыми лучами солнца, казацкие струги причалили к берегу. «И вышли из городка на бой 23 октября, на память святого апостола Иакова, брата Господня по плоти, повторяя единодушно, словно едиными устами: «С нами Бог! Убеждайтесь, язычники, что с нами Бог, и покоряйтесь!» И прибавляли: «Помоги нам, Господи, рабам своим!»¹⁸⁹ Нескольких залпов пушек и пищалей было достаточно, чтобы заставить отступить людей Кучума за укрепления, сооруженные из земли и веток. Однако казаки, высадившиеся на берег, стоя в воде, не знали, как им дальше действовать. Сзади с лодок их прикрывали товарищи, от насыпи их отделяла поросшая травой полоса берега. Казаки стоят в нерешительности, кто-то продвигается вперед, кто-то остается на плотах. Огонь их скромной артиллерии не повредил насыпь, а вот на казаков обрушился град стрел, раня одних и убивая других, как сообщает летопись. Казаков охватывают сомнения, некоторые отступают. Кучум наблюдает за происходящим с вершины холма, а Маметкул решает, что его час настал. На защитной стене образуются безлюдные промежутки – татары и их союзники бросаются в атаку. Однако огонь казаков – грозное оружие против этой людской волны. Как и в предыдущем сражении, отчаянно чувствуется отсутствие в стане Кучума опытных воинов, еще не вернувшихся из похода. Первые ряды атакующих падают, сраженные свинцом. В следующих рядах начинается паника. Как рассказывает летопись, сначала остяки, затем вогулы бегут с поля боя. В последовавшем рукопашном бою Маметкул ранен, и его перевозят на другой берег реки. Среди татар царит паника, они тоже бегут, а Кучум даже не имеет возможности вмешаться. Летопись доносит до нас его горькие слова: «О, мурзы и уланове, побежим, не медлим; сами бо видим своего царства лишение; силнии наши изнемогоша, и храбрии воини вси побьени быша. О, горе мне, что сотворю или камо бежу! Покры срамота лице мое».¹⁹⁰ Хан успел только захватить самое ценное и ушел в степи. Через несколько часов Ермак с товарищами вошли в опустевшую столицу. Они «прославиша Бога, давшаго им победу на поганых и окаянных Агарян, радующеся радостию великою. Богатества же от злата и сребра и паволоки златые и камение многоценное и соболина и кунья и лисиц драгих велми множество взяша».¹⁹¹ Начиная со следующего дня, многие вожди остяков и вогулов, подданных хана, приходили, чтобы поклясться в верности своему новому сюзерену. Как замечает историк XIX века П. Небольсин, «нет сомнения, что многими удачами казаки были обязаны именно [татарским] женщинам».¹⁹² Сокровища хана в руках казаков. И Сибирь, его ханство, тоже.

* * *